Договор на любовь. Дарья Белова

с франц. «Ищите женщину»)

      – Есть такая штука. Называется ЗАГС, в крайнем случае, суд. Говорят, помогает. Пишешь заявление и…

      – Дима, – еще понижаю голос.

      Я около той грани, когда с шутками пора заканчивать. Если я правильно понял и выяснил, кто такой Уваров, то Ника вчера, сказав: «А то убьет», окажется права.

      – Мне нужно его посадить. Надолго, – наклоняюсь к нему, в глаза смотрю. Он должен понять, что это не бред сумасшедшего, а моя реальность.

      – Есть за что? – без промедления отвечает.

      – Да по-любому.

      Ледышка обмолвилась про документы, которые она у него украла. Именно из-за них он слетел с катушек. Значит, что-то важное и ценное.

      Дима уходит спустя час. Мы с ним о многом договорились. Его связи в органах, мои связи, из этого что-то должно получиться.

      Если нет, нам всем крышка.

      Домой еду с каким-то бешеным ожиданием, смешанным с возбуждением. Не только сексуальным. Там же меня ледышка ждет, макарошки, наверное, отварила. Злая правда, гневными лучами будет бить похлеще мечей Джедаев, я же в ее представлении настоящий Дарт Вейдер.

      Паркую шустро машину на первое попавшееся место, забегаю в подъезд. Какой-то подросток-переросток. Открываю дверь ключами, а внутри – тишина… Едой не пахнет, и темно.

      Сука, где она?

      Глава 9. Вероника

      «Ты сегодня остаешься дома, ледышка. И без сюрпризов. У меня шумоизоляция, да и соседи все на работе. Ключей нет. Жди. Приготовь ужин. Макарошки».

      Читаю. Вдумчиво.

      Не понимаю.

      Закрываю приложение и откладываю телефон. Перед глазами расплываются буквы, а дыхание становится поверхностным, словно я словила горячку.

      «Ты останешься дома…»

      Эта фраза уносит в прошлое. Я будто переместилась в дом, где какое-то время была счастлива. Передо мной спальня, где я и Тарас… любили друг друга. До потери сознания, до слез, до глупых обещаний, которые никто из нас так и не выполнил.

      Может, в этом причина нашего краха?

      В какой-то момент муж изменился, стал другим. Когда пришел домой под утро пьяным и, возможно, под наркотой, я выговорила ему все, что наболело: о своих переживаниях, о своей боли, о том, что жалею о свадьбе.

      О том, что больше его не люблю.

      Та ночь останется в моей памяти навсегда. Его дикие толчки внутри меня, агрессивные, до упора. Он наказывал меня за мою нелюбовь.

      Я чувствовала себя тряпичной куклой, которую опустошили, а внутрь забыли набить даже дешевой ватой. Думать о дальнейшем не могла. Казалось, разучилась.

      Уваров запер меня дома на несколько дней. В какой-то момент стала ненавидеть стены, которые украшала с любовью и удовольствием, комнаты, обставленные самой лучшей мебелью, вещи, купленные в странах, где мы успели побывать.

      Бродила по замкнутому пространству как призрак. Впрочем, такой я и была. Без души, без мыслей, без желания жить дальше. Потому что любовь не просто ушла, она сгорела в ненависти к нему.

      Снова открываю телефон и читаю сообщение от Бессонова. Меня накрывает истеричным смехом, потом