Бурное. Ольга Крушеницкая

За что небо карает его? На двадцать восьмой весне он встретил свою любовь и, не успев вкусить, потерял. Чем он провинился? Он взвыл раненым волком, закусил камчу и с рыданиями повалился на землю. Всадники спешились, но остались стоять возле коней, опустив головы.

      Карахан обезумел от горя. После того, как тело Айши предали земле, он закрылся на несколько дней, ни с кем не разговаривал, не ел и не пил. А когда пришёл в себя, поставил юрту рядом с могилой и созвал искуснейших мастеров. Он продал почти все свои стада, чтобы у Айши была лучшая усыпальница.

      Кирпичи для неё готовили по секретному рецепту, добавляя в глину сплав меди, животного жира и золота. Кирпичи звенели при ударе, а когда мавзолей сложили, то оказалось, что в нём можно разговаривать только шёпотом. Если даже вполголоса, то эхо разносило слова на всю округу, и любой мог услышать, кто нарушил покой Айша биби.

      В ветреную погоду мавзолей звучал как орган.

      Несколько мастеров сидели три года над облицовочными плитками, вырезая узоры. Карахан каждую плитку принимал сам, держал в руках, как будто хотел передать тепло своей любимой.

      На четыре колонны мавзолея поставили высокий купол, напоминающий саукеле.

      Бабаджа хатун стала хранительницей мавзолея, а когда пришёл её черед отправиться в мир иной, Карахан и Бабадже хатун воздвиг мазар в двадцати шагах от Айши.

      Карахан и себя повелел похоронить так, чтобы от места его вечного пристанища был виден мавзолей Айша биби. Все три мавзолея сохранились до наших дней.

      Экскурсовод замолчала. Сидящие на первых рядах слушали её рассказ молча, а в хвосте автобуса с криками и смехом играли в сифу. Чья-то панамка летала по салону. Экскурсовод обвела детей рассеянным взглядом и села. Отпила воды, достала зеркальце, пудру и помаду. Прошлась бархоткой по щекам и носу, подкрасила губы, вытянув их уточкой. Ирина наблюдала за ней, не моргая. Эта женщина как будто никогда не слышала правил, которым учили Ирину мама и бабушка.

      В селе Головачёвка автобус свернул на неприметную улочку. Немного проехал по узкой дороге среди деревьев и остановился. Дети с шумом вывалились из автобуса. Взрослые построили их по парам и подвели к мавзолею. Точнее к тому, что от него осталось, – арка, колонна и одна стена. Над руинами как над гробом спящей красавицы высился стеклянный саркофаг.

      – А если пнуть, разобъётся? – спросил кто-то из мальчишек.

      – Это защитный купол, чтобы спасти здание от разрушения, – пояснила экскурсовод, – посмотрите на плитки. Каждая из них ровно восемнадцать сантиметров, по числу лет Айши, а на восемнадцатом ряду мастер высек арабской вязью строку: Осень… Тучи… Земля прекрасна…

      Трава давно высохла и ощетинилась соломинками. С тополей от набегавшего ветра летела листва, кружилась в воздухе и оседала на землю. На горизонте высились вечные пики. Солнце светило ярко, но не жарило как летом. По голубому до приторности небу плыли редкие облака.

      8

      Ирина повернула назад, в село. По памяти направилась к дому, где жил Нуралы. По сторонам улицы высились аккуратно побеленные деревья, выкрашенные