– Почему ты изображаешь из себя сосуд мировой скорби? – поинтересовалась Ада.
– Знаешь, мама, у меня никогда не будет детей,– мрачно проинформировал он.
– Вот еще! С чего это ты взял?
– Никто не захочет со мной заниматься любовью: у меня пенис слишком маленький.
Ада едва удержалась от смеха:
– Да с чего ты решил?!
– Должен быть пятнадцать сантиметров, а у меня десять.
– Имей в виду, размер вовсе не влияет на репродуктивную функцию, кстати, и на ощущения тоже. Ты что, измерял что ли?
– Да, измерял.
– Что, штангенциркулем?
– Нет, линейкой.
– А с чего ты взял про пятнадцать сантиметров? У всех параметры разные. Все разного роста, разного телосложения. К тому же, ты ведь подросток, тебе еще расти, и расти, все еще изменится.
– И вообще, мама, у меня такая рожа, такая…– он поискал подходящее слово,– омерзительная. И веснушки эти, ух, прямо изодрал бы всю кожу, чтобы эти веснушки выковырять!
– Знаешь, это у тебя подростковый комплекс – неприятие себя. Подросток ненавидит себя и ему кажется, что он противный-распротивный, ищет у себя ложные уродства, отвратительные стороны, то ему личико светлое не нравится, то собственная интимная деталь мала.
– Это у всех, что ли такое бывает?
– Абсолютно у всех, сыночка моя, все страдают. Это надо пережить, все скоро пройдет, это просто возраст.
– Ох, скорее бы мне уже двадцать лет! Буду не вылазить из ночных клубов, пить кока-колу, лопать чипсы!
– Я думаю, когда тебе будет двадцать, ты, наконец-то, поумнеешь к этому времени, и тебе не захочется пить и есть всякую гадость. Ты только представь,
что делается в нежном гастритном желудке от газированной воды, если она в капроновых чулках прожигает дырки? А насчет ночных клубов, я думаю, что это занятие тебе покажется скучным.
– Нет, мама, скучно все время учиться, учиться. И вообще, зачем жить? Ну, вот можешь объяснить, за-че-м?
– Этого никто не знает, сердечко мое. Смысл жизни в самом процессе жизни, а жизнь, по-моему – это процесс познания. Познание же – бесконечность, которую нельзя объять. Во всяком случае, человек не может. И смысл как раз в присвоении этой бесконечности.
– Ага, чтобы перед смертью на тебя сошло озарение, что ты так и не объял всю бесконечность и умираешь полным придурком? Абсолютный бред!
– Ну, примерно так.
– А в чем тогда для человека фишка, если ничего познать нельзя?
– Ну, видишь ли, мне кажется, что вся жизнь – это гонка на выживание, такое соревнование с той силой, которая тебя вызвала из небытия для жизни. Она нас все время тестирует на интеллект, и нам нужно