Тесты на интеллект. Елизавета Александровна Реманская

Как вы, Владимир Вацлавович? Отогрелись?

      – Ну не то, чтобы совсем, но стало гораздо лучше.

      – Вам куда сейчас надо ехать?

      – Сначала я вас провожу, потом уж к себе поеду.

      – Отнюдь. Не надо меня провожать, что это вы. Я распрекрасно доберусь до дома, еще не темно и я протрезвела.

      – Вы уверены, Ада Андреевна?

      – Без сомнения, уверена.

      Хотя она решительно отказалась от его помощи, он все же пошел посадить ее на трамвай. Ада благодарно положила руку ему на плечо:

      – Владимир Вацлавович, спасибо вам большое. Мне было бы в этой ситуации одной крайне сложно.

      – А я все время мучаюсь раскаянием, ведь это я втравил вас в эту поездку, и так все ужасно сложилось. Вы и так автофобией страдаете, а тут еще этот стресс…

      – Вы здесь совершенно ни при чем, это могло случиться с каждым. Я и раньше в аварии попадала, из-за этого, наверное, и автофобия у меня. Закончилось все удачно и, слава Богу!

      Подошел трамвай и Ада, махнув на прощание рукой, укатила в нем.

      Дверь ей открыл Андрюшка. Он изумленно окинул ее взглядом:

      – Мама! Что это с тобой? Ты рваная и грязная! Что случилось?!

      На Андрюшкины вопли в коридор вышел Анатолий и Наталия Илларионовна. Они вопросительно смотрели на нее.

      – Я сверзлась с моста,– пояснила Ада.

      Анатолий, с состраданием глядя на нее и мгновенно все поняв, поинтересовался, стараясь сохранять ироничный тон :

      – Зачем? Решила суициднуть?

      – Да нет, машина пошла юзом, водитель с рулем не справился.

      Наталия Илларионовна в ужасе переспросила:

      – Машина упала с моста?

      – Да, представляешь, мама? Но никто не пострадал, слава Богу! Я – больше всех, вот, руку ушибла и синяк под глазом. Видимо, репкой слегка стукнулась.

      Андрюшка в полном восторге закричал:

      – Мама! Какой кайф! Какой экстрим! Как жаль, что меня там не было!!

      – Тебя там только и не хватало,– Ада начала раздеваться, ощущая страшную усталость во всем теле.– Куртку вот испортила. Тьфу! Какая рвань!

      Наталия Илларионовна запричитала:

      – Господи! Все время тебе говорю: доездишься в свои командировки, все может случиться. Сейчас обошлось, но что еще может быть…

      Мама, не плачь. Никаких гарантий никто не дает, это непредсказуемо… Я хочу горячего чаю, но сначала в ванну…

      Наталия Илларионовна потрусила за ней в ванну, не переставая причитать в том духе, что «надо себя беречь, и давно пора прекратить эти опасные шлендранья по всей области». Ада чувствовала такую безмерную опустошенность после пережитого, что даже не пыталась вслушиваться в эти причитанья. В голове у нее сидела только одна мысль, которая была предельно банальна и проста: я уже несколько часов, как могла быть мертва. Лежа в теплой легкой пене, она пыталась представить себе, что может чувствовать мертвый человек, лежа нагишом на мраморном столе морга,