Пионерское лето 1964 года, или Лёша-Алёша-Алексей. Александр Степанов

Гаити.

      – Простите, пожалуйста, я так не могу.

      – Ну всё, устроил ромашку: могу не могу. Пусть у Светки Осиповой голова болит, можешь ты или не можешь, Шаляпин доморощенный! Не тебе решать, есть не глупее тебя. И мой тебе совет: оставь эти «простите, извините» ― это делает тебя смешным. Не будь мямлей, слабых не любят.

      ***

      Когда объявили тихий час, и мы уже были в постелях, Кузнецов пробурчал: «Вся жизнь в борьбе: до обеда боремся с голодом, после обеда со сном!», повернулся на бок и засопел. Сашка вспомнил мои слова в столовой и спросил:

      – Лёшка, про какое дело ты говорил, что хочешь ко «Дню открытия смены» сделать?

      Конечно, какой с Сашки помощник, но я решил рискнуть:

      – Ты, наверное, знаешь, ― сказал я, ― в этот день, когда стемнеет, будет костёр. Если повезёт и будет безветренная погода, мы могли бы сделать и запустить в небо воздушный шар.

      – Может быть, лучше ракету?

      – Ракета уже была, ― улыбнулся я, вспомнив причину тройки за поведение, ― поэтому воздушный шар!

      – А получится? Где взять воздушный шар? Где взять водород или гелий? Когда стемнеет, воздушный шар не будет виден. Какой смысл его запускать?

      – Его можно сделать из бумаги. Кислород и гелий не нужен. Ночью шар будет хорошо видно. Больше пока никаких вопросов. Помогать будешь?

      – Да. А что его вверх поднимет?

      – Горячий воздух. Оболочка должна быть лёгкой. Подъёмная сила одного кубического метра горячего воздуха всего триста граммов. Все ясно?

      – Откуда ты знаешь?

      – Книга такая есть: «Занимательная физика». Лучше скажи, где твоя сестра так ловко научилась «поступью счастливого детства» ходить?

      – Чем ходить? ― удивился Сашка.

      – «Поступью счастливого детства». Там, на стадионе, когда ее Белобородов из строя вызвал.

      – Строевым шагом что ли?

      – Ну строевым. В пионерлагере мы в шутку называем это «поступью счастливого детства».

      – Какая разница, как это вы здесь это называете, все равно ― строевым. Мы же долго в воинской части с папой жили. Там все умеют.

      – Понятно…

      – Теперь не мешай мне, буду читать.

      Люблю новые книги. Сначала просто перелистать и посмотреть рисунки, если они есть. Если книга новая, она пахнет типографской краской. Дрожь охватывает. Теодор Драйзер. «Финансист». Первая глава. «Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала тогда более двухсот пятидесяти тысяч жителей. Город этот изобиловал красивыми парками, величественными зданиями и памятниками старины…» Но читать не дали. Опять разговоры…

      – Пацаны, а знаете, что тётку белогвардейскую, которая в Ленина стреляла в тысяча девятьсот восемнадцатом году, не расстреляли? ― спросил кто-то со стороны кроватей «глухаревцев».

      – Её Каплан фамилия, ― уточнил Ефим.

      – Может и Каплан, может и не Каплан, ― не знаю, ― не стал спорить рассказчик, ― Так вот, ― продолжил он, ― Ленин её расстреливать строго-настрого запретил. Пусть, говорит, сидит в тюрьме, а один раз в год, на Первое мая, возите её по городу