По следам утопленниц. Ангелина Калина

в небо:

      – Вон яркая!

      Марфа глубоко вздохнула, и, преодолев эмоции, которые её начинали захлестывать, она сказала:

      – Теперь папа живет на этой звезде. Он смотрит оттуда и видит тебя.

      Мальчик, не отрывая взгляда от неба, спросил:

      – А как же мы? Он нас заберет?

      – Когда-нибудь …но надеюсь не скоро…, – у Марфы встал ком в горле от слез.

      – Мама! Почему он там?

      – Так получилось, сынок, так получилось…, – а слезы уже стекали и капали с подбородка.

      – Его убили, как дядю Макара?– вдруг неожиданно спросил Федя.

      Марфа вытерла слезы со щеки и ответила:

      – Да, сынок, он пал как герой. Гордись им и помни.

      Это был странный разговор, между ней и сыном, который в силу возраста даже не помнил лица своего отца. Он не воспринимал еще эту новость как трагедию жизни, оттого так спокойно он реагировал на её слова, а уже перед сном спросил, может ли он махать рукой отцу тут с земли, чтобы тот увидел.

      – Конечно можно…, – ответила Марфа и всю ночь она, молча, плакала, вытирая слезы с лица и сдерживая всхлипы.

      Наутро она делала вид, что все хорошо. Помогала Евдоксии, которая немного расцвела с приходом сына с войны. Убирались в доме и на дворе, пока с улицы не стали доноситься звуки брани. Они все нарастали и нарастали, и было уже четче слышно как ругаются двое вернувшихся солдата: Родион Завалихин и Степан Силантьев. Марфа тихонечко навалилась на ворота и стала подсматривать в щель, чтобы рассмотреть ссорившихся. Родион махал руками в воздухе, объясняя, как довели страну всякие коммунисты, эсеры и другие бунтовщики до этой нищеты и безысходности. Степан был не согласен, но руки держал в кармане и спокойно отвечал, что довели страну царь и его немецкая супруга, а коммунистов не трогай, они такие же, как и мы. Оба все экспрессивнее начинали доказывать друг другу свою правоту, пока все это время, более спокойный Степан, внезапно не ударил в челюсть Родиона. Увидев это, Марфа ахнула и отошла от ворот, но еще моно было слышать, как двое мужчин ругаются, а потом началась драка. На этот шум выбежала соседняя собака, которая бегала вокруг мужчин и громко лаяла, как будто дразнила их. Марфа не выдержав, тоже выбежала из калитки ворот и, встав поодаль от драчунов, закричала:

      – Да что же вы делаете! Ведь вы оба воевали! Как вам не стыдно! Прекратите это немедленно! Караул, люди! Ну, помогите же их разнять!

      Как назло на улицах села никого больше не было, или они просто наблюдали эту картину из своих окон. Отчаявшись, Марфа побежала во двор, где стояла полное ведро воды для кур. Она схватила его и понеслась к мужчинам. Как только драчунов окатило с головы до ног холодной водой, они отцепились друг от друга и бешенными глазами теперь смотрели на женщину с ведром.

      – И не стыдно вам, бесстыдники? Не навоевались?

      – Уйди, Марфа, от греха подальше, – пыхтя, ответил ей Родион,– Не твое это дело…

      – Ах, не моё! Вот принесу я еще ведро да опять окачу тебя, чтоб знал!– предупредила Марфа и для убедительности подняла пустое ведро перед собой и