Ледяная река. Ариэль Лохен

Останавливаюсь. Поворачиваюсь.

      Эфраим снова ругается, на этот раз вслух.

      – Мисс Пирс, каковы ваши обвинения? – спрашивает Норт.

      Голос у Салли дрожит, и ей приходится прокашляться, чтобы суметь выговорить то, что она собирается сказать.

      – Я выдвигаю обвинение в распутстве, ваша честь.

      Теперь Эфраим совсем рядом; он крепко ухватил меня за платье со спины и шепчет мне на ухо: «Не надо».

      Нет, нет, пожалуйста, только не это, думаю я.

      Я привстаю на цыпочки, чтобы поверх толпы разглядеть Салли. Девушка смотрит в пол, она вся красная от стыда, губы сжаты.

      Уильям Пирс стоит возле дочери, приобняв ее, и я вижу, как он пальцами сжимает маленькую мышцу во впадине между ее плечом и шеей.

      – Против кого вы выдвигаете эти обвинения?

      – Против моей хозяйки, мистрис Ребекки Фостер.

      Я уже десять лет даю показания в этом зале в последнюю пятницу каждого месяца. Но еще никогда за все это время не было двух настолько скандальных историй, и уж точно не в один день. Граждане Хэллоуэлла будут обсасывать сегодняшние новости еще много лет.

      Уильям Пирс встает перед дочерью.

      – Сегодня утром я велел Салли уволиться, ваша честь, потому что мне стало известно, что мистрис Фостер беременна не от своего мужа. Салли слышала вчера, как она сама это признала! Я считаю, что оставаться на службе у Фостеров будет пятном на ее репутации.

      – Ах эта волоокая маленькая предательница, – зло шепчу я.

      Эфраим держит меня за талию, не давая броситься вперед.

      – Ребекки-то здесь нет, и она не может защититься.

      – Мы уходим, – говорит Эфраим тоном, не терпящим возражений. – Прямо сейчас.

      – Мистер Сьюалл, отметьте в протоколе, что мистрис Ребекку Фостер, жену преподобного Айзека Фостера, официально обвинили в постыдном и безнравственном грехе распутства.

      Пока Генри Сьюалл записывает это обвинение, Норт наклоняется, опершись локтями о стол.

      – Какое ваше второе обвинение, мисс Пирс?

      Она в ужасе, это очень хорошо заметно.

      – Убийство.

      На этот раз все молчат; слышно, как Салли шаркает ногами по каменным плитам пола, когда отец подталкивает ее ближе к столу.

      – Кроме заявления, что она беременна, я также слышала от мистрис Фостер утверждение, что ее муж убил Джошуа Бёрджеса.

      Вот теперь все ахают от удивления и начинают перешептываться.

      Доктор Пейдж делает шаг назад. Раздраженно смотрит на нее. Я вижу, что он пытается найти способ объяснить такую ошибку в своих выводах.

      – Нет! – Я сама удивляюсь звуку собственного голоса. Как и все окружающие – вся таверна затихает и поворачивается ко мне. – Ребекка сказала совсем не это.

      – Мистрис Баллард! – рычит Норт. – Я…

      – Салли слышала наш разговор потому, что подслушивала за дверью, когда я вчера была в доме пастора. Вы слышите? Я. Там. Была. Ну же, спросите ее.

      Никто ничего не спрашивает. И Салли, и ее отец