Разбой. Петр Воробьев

дева. – Двенадцать лет.

      Выражение на лице у заморского электротехника было примерно таким же, как у недавнего озёрного змея, когда тот вместо оленя хапнул полную пасть колючих веток. Взгляд Спило обратился к изобретателю:

      – Сутки на сборы, и проваливай, закон моей епархии Рёгнвальду Лживому больше не защита! И то только из жалости к твоим жене и дочке!

      – Как вы до этого допустили! – эта часть епархова монолога уже была обращена к Эрскину. – Немедленно выгнать его из братства!

      Эрскин мог бы напомнить, что Рёгнвальд в братстве никогда и не состоял, о чём епарха неоднократно предупреждали, но просто кивнул.

      – Нахуахль, пошли!

      Спило и Нахуахль удалились в сопровождении тагматарха, охраны, чиновника, и его прихвостня. За ними потянулись и вожди.

      – Прежде чем напиваться по альбингскому обычаю, – на прощание сказал Кайанкару. – выйдите на западную сторону общинного дома, как светило сядет. Чимар попьём, поговорим.

      У приборной доски остались два знатока мистерий и Рёгнвальд Лживый.

      – Ну кто ж тебя за язык тянул, – сказал Эрскин Самбору. – Меня как раз братство прислало посмотреть на эти испытания, поспрашивать. Сомнения были. Потом отчёт бы написал, с братьями обсудил, дальше епарху передал, а пока суд да дело, и на твой опыт бы что-то перепало, а получись он – заодно и всю науку бы спас. А теперь одно разорение… С двенадцатью годами, может, Спило мы и переубедим, но года на три точно вся казна на летающие бронепаровозы пойдёт. На что ж твою теорию теперь проверить?

      – Что ты лучше его не спросишь, – молодой схоласт гневно ткнул пальцем в грудь пошатнувшемуся Рёгнвальду. – Почему опозорил всех учёных! Чего ради? Золота?

      – Того, что мне досталось, еле на треть обмоток с гелием хватило, в остальных азот! – попытался оправдаться лысый. – У поля сила не та – сверхпроводимости нет! А поверь епарх, что всё работает, ещё золота отсыпал бы, тогда б и вправду заработало!

      У Эрскина в голове начало формироваться объяснение, почему даже очень мощное переменное магнитное поле никак не могло понизить термокрасию, нужную для синтеза, а также ответ на вопрос, кто ещё мог бы подтвердить опытом Самборову теорию – как раз Фейнодоксо в Айкатте – надо бы ему написать, и поскорее заморского схоласта туда отправить, от беды.

      – А что ж Спило городил про стратонаос и плотину? На такую кучу золота можно было не только что наладить криогенику, а свить твои обмотки… вот… из золота! – продолжал возмущаться Самбор. – То золото Пагоно с присными разворовал! – всё оправдывался лысый.

      – Так что ж ты нам на это жалуешься, а не Спило? Смелости не хватило вовремя сказать правду? Мне б тебя вызвать на поединок, как труса и нитинга[99]… – Самбор начал довольно свирепо, но закончил мысль неуверенно, глядя на Рёгнвальда сверху вниз.

      – Я бы не стал с тобой биться, – Рёгнвальд грустно посмотрел себе на руки.

      – Это почему?

      – Потому

99

Нитинг – бесчестный трус, лжец, клятвопреступник, и так далее.