Разбой. Петр Воробьев

синтеза! Лучи высокой частоты!

      – Я электротехник, не энергетик, так что не в обиду, – Самбор поднял очки на лоб. – Но скажи мне, Рёгнвальд Правый, началось у тебя с пробоя и дугового разряда?

      – Верно, это необходимое условие. А дальше в дуговую плазму впрыскиваются литий и водород, и начинается синтез.

      – Узнал я эту дугу, как при сварке. Но у дуги термокра́сия[97] не то что в разы, на порядки ниже, чем та, что нужна для синтеза?

      – Тоже верно, но чтобы синтез цепью пошёл, достаточно одной пары атомов на девять дюжин, так что термокрасия может быть и меньше.

      – Погоди, а какое у них распределение?

      – Попробуй произведение двух – распределение по количеству движения и вероятность, что атом есть в объёме, – посоветовал Эрскин.

      – Малец, вали сюда! – Самбор поманил рукой чиновничьего прихвостня, отобрал у него свиток, перевернул чистой стороной, и разостлал по левой части приборной доски. – Ручка или стилос есть у кого?

      Спило протянул электротехнику золотую ручку.

      – А по количеству движения какое взять?

      – Возьми каноническое во внешнем поле, – предложил Эрскин.

      – Тогда термокрасия выйдет у нас в знаменателе со степенью три вторых, – Самбор застрочил по бумаге. – Теперь пусть условия для синтеза у нас будут только в хвосте, с девятью дюжинами в знаменателе же, получится… так, термокрасия может быть в три и три четверти раза ниже! Всё равно не дуговая!

      Дева с отклеившейся ресницей зевнула.

      – Но поле, – начал Рёгнвальд.

      – Какое давление внутри короба? – спросил его Эрскин.

      – Атмосферное.

      – Значит, за один цикл твоего твоего магнитного поля… Самбор, дай ручку! Рёгнвальд, какое у тебя было магнитное поле? – Эрскин потянулся к соответствовавшей ленте самописца.

      Самбор проводил взглядом его движение, и вдруг показал пальцем на соседнюю ленту:

      – Стой! У тебя что за датчики для излучения?

      – Сцинтилляторы, – недоумённо ответил Рёгнвальд. – Вон стоят!

      – А ну, включай самописцы!

      Самбор сделал несколько шагов к повешенным на стене коробам, на которые указал изобретатель, на ходу с жужжанием вытаскивая из ножен за спиной дисковый резак. Жужжание сменилось визгом заведшегося двигателя и шелестом диска.

      – Самописцы работают? – электротехник бросил взгляд в сторону доски с приборами.

      Эрскин кивнул, почему-то надеясь, что догадка его младшего товарища по мистериям всё-таки не подтвердится. Самбор провёл диском вдоль поручня площадки. Движение породило роскошный конус искр. Стилосы самописцев, отвечавших за излучение, дёрнулись. Заморский пришелец выключил резак и пошёл обратно к приборам.

      – Было что-нибудь?

      Вместо ответа, Эрскин выдрал из устройства ленту и поднял

97

Термокрасия – абсолютная температура.