Пушки царя Иоганна. Иван Оченков

не жена – то дело поправимое: хочешь, посватаюсь?

      Горожанка внимательно оглядела молодого человека и, видимо, признала в статном ратнике давешнего барчука, встреченного на торгу.

      – Что, купил серьги, а милая не приняла, а теперь ищешь, куда их пристроить? – с вызовом в голосе воскликнула девушка.

      – Нет, – покачал головой княжич, – не дарил их никому покуда.

      – А что так?

      – Тебя нигде не мог найти!

      – Вот что, добрый молодец, – нахмурилась незнакомка, – ехал бы ты своей дорогой!

      – Ишь какая, – хмыкнул Митрошка, щербатовский холоп, увязавшийся в дозор за своим господином, – ты как смеешь эдак с княжичем разговаривать? Вот возьму и плетью перетяну, враз вежеству научишься!

      Дмитрий хотел было остановить разошедшегося слугу, но не успел. Девушка, возмущенная словами Митрошки, недолго думая, выхватила непонятно откуда небольшой пистоль и выстрелила прямо под ноги его коню. Вообще, драгунских лошадей приучали к выстрелам, но, видимо, вылетевшие из замка искры обожгли морду животного, и оно взвилось на дыбы, скинув со спины незадачливого седока. Конь княжича тоже шарахнулся в сторону, и пока тот пытался справиться с ним, незнакомка бегом припустила вдоль тына прочь. Однако остальные дозорные не сплоховали и враз бросились следом.

      – Ату ее! – азартно закричали они, окружая беглянку.

      – Стоять! – раздался зычный голос, заставивший драгун замереть на месте, ибо принадлежал он их командиру Федору Панину. – Это что тут за пальба?

      Взгляд поручика, которым он окинул своих подчиненных, не сулил ничего доброго, а княжич просто превратился в соляной столп. Остальные тоже не знали что сказать, и лишь недоуменно переглядывались. Первым, как ни странно, пришел в себя Митрошка.

      – Так что, господин поручик, разбойницу поймали, – бодро отрапортовал он, держа руки по швам. – Она, окаянная, чуть нашего княжича не застрелила!

      – Эва как, – удивился Федор, – ну-ка дайте посмотреть, что там за разбойница…

      Драгуны расступились, и грозный начальник посмотрел на едва не схваченную ими девушку. Щербатов, к которому так и не вернулся дар речи, тоже посмотрел туда и едва не застонал от нескладности происходящего. Незнакомка была чудо как хороша! Глаза ее горели яростным огнем, высокая грудь под шелком летника прерывисто вздымалась, и вся она казалась неистовой девой-воительницей из сказки. Но то, что случилось дальше, было еще удивительнее: увидев Панина, она сразу успокоилась и, приняв будничный вид, кротко поклонилась. Дмитрий удивленно перевел взгляд на своего командира, но тот, похоже, был удивлен еще больше.

      – Здравствуй, Федор Семенович, – певуче пропела девица поручику.

      – Здрав-ствуй… – сглотнул пересохшим ртом поручик.

      – Каково поживаешь, как твои детки, как Ефросинья Ефимовна? Давно ее не видала…

      – Слава богу, хорошо… – ошарашенно отозвался тот.

      – А меня вот тут ратники