Пушки царя Иоганна. Иван Оченков

уедет и не попадается мне на глаза.

      – А если… – померанец явно мучился, подбирая нужное слово.

      – Что «если»?

      – Если ее королевское высочество и в этом случает откажется ехать?

      – Тогда пусть ее королевское высочество идет ко всем чертям!.. – хрипло выкрикнул я, едва не задохнувшись от дикого приступа гнева. Затем, немного успокоившись, я взял себя в руки и почти спокойно продолжил: – Впрочем, не думаю, что это возможно, друг мой: Катарина – разумная женщина, и не сделает подобной глупости.

      – Что же, будем надеяться, что ничего подобного не случится.

      – Ты прав, я очень надеюсь на тебя, Лелик!

      – Давно меня так никто не называл, – улыбнулся померанец, – да и раньше я слышал это только от матушки, вас и…

      – И твоего брата? – понял я его заминку.

      – Да, ваше величество.

      – Знаешь, если ненароком встретишь Болеслава… скажи, что я простил его.

      – Вы добрый человек и справедливый государь, мой кайзер, – покачал головой фон Гершов, – однако лучше нам не встречаться, ибо я его не простил.

      – Как знаешь, – вздохнул я, потом помолчал немного и, повинуясь какому-то наитию, продолжил: – Послушай, если вдруг обстоятельства сложатся таким образом, что ты не сможешь сразу привезти их…

      – Что тогда?

      – Ты должен будешь остаться с моим сыном. Ты научишь его всему, что должен знать молодой человек его возраста и положения. Владению оружием, верховой езде и всему прочему. Что касается образования, то в Ростокском университете есть русские студенты. Выберешь среди них лучшего. Я настаиваю, чтобы он знал русский язык, обычаи и все, что может пригодиться царевичу.

      – Наверное, я не смогу взять с собой Регину Аделаиду…

      – Решай сам, дружище: если это не задержит тебя, можешь взять ее с собой. Можешь оставить здесь или отправить к родне в Лифляндию. Ты хочешь что-то спросить?

      – Прошу прощения, но как я слышал, принц Владислав идет на вас войной. Могу ли я оставить вас в такой ситуации?