Германия: философия XIX – начала XX вв. Сборник переводов. Том 3. Идентичность. Валерий Алексеевич Антонов

либо мысль «то же самое», тот факт, что у нас есть эта мысль, то, о чем мы говорим. В том смысле, в котором «то же самое» предицируется, оно никогда не является субъектом и не может им быть.

      Так что «это то же самое, что и то» или «это не то же самое, что и то» – это первое и самое простое суждение, возникающее непосредственно в результате действия принципа тождества. Более чем вероятно, что такие суждения уже делались, что они, так сказать, происходили в душе воспринимающего, не будучи выраженными. Лишь субъективное побуждение, устранение собственного сомнения или чужого возражения, практическая заинтересованность в признании и предотвращении путаницы приводят к произнесению. Форма такого суждения («такой же, как» и «такой же или подобный» с дательным падежом), кажется, противоречит моему вышеприведенному описанию. Везде в предикате мы видим нечто большее, чем простое выражение тождественного. Простое осуществление тождества еще не требует этого слова. Выражение idem = same основано на демонстративе, а демонстратив опирается на уже завершенное разделение элемента внешнего вида места. Поэтому выражение относится к более поздней стадии мышления.

      Необходимое добавление предиката idem (или same или similar; подробнее об этом ниже), когда только одно впечатление является подлежащим, к другому, не является возражением против моего утверждения, что на самом деле предикатом является только тождество, или одинаковость, или сходство. То, что оба впечатления можно по желанию сделать субъектом или дополнением предиката (А равно В и В равно А), доказывает, что дополнение не является существенной частью высказывания, а обусловлено только формой (если вместо обоих впечатлений субъектом становится только одно из них).

      Высказывание, одинаковое или равное и похожее, не модифицируется дополнением. В понятии этих предикатов заложено, что они могут быть предикатами только по крайней мере двух субъектов, что они утверждают одно в двух или более. Таким образом, понятие предиката не обогащается формой, которая делает одно из двух впечатлений грамматическим дополнением. Только если я сделаю «как то» парафрастическим выражением определенного качества, которое я либо не могу, либо не хочу выразить иначе, тогда, конечно, дополнение по существу принадлежит предикату. Но в этом случае, который я упоминаю только потому, что знаю, что он будет использован в качестве возражения современными софистами, речь идет не о предикате в произведенном познании тождества, а о самом этом познании; не о том, что фактически утверждается в предложении «А есть то же самое, что и В», а об истинности познания, о том, действительно ли В есть то же самое, что и А, или нет. Только что упомянутые современные софисты вынуждают меня к другому объяснению. Если, как я утверждаю, высказывание есть не что иное, как признание тождества, то, помимо других трудностей, которые будут рассмотрены ниже, копула в вышеупомянутых