Хороший братец – мертвый братец. Владимир Медведев

кругозор не позволил Федору Михайловичу просто отмахнуться от глупого предположения. Он рассмотрел и этот вариант. В отличие от практического эмпирика Матвея, он был эмпириком теоретическим, то есть полагался на эмпирический опыт авторитетов, который не пытался проверить, поскольку доподлинно знал, что опыт этот верен. Поэтому личный, непосредственный опыт встречи с бесами его не убедил и не мог убедить, ибо противоречил неоспоримому опыту авторитетов. Однако он нашел верный метод объяснения феномена, не поддающегося объяснению.

      – Этого не может быть, потому что бесы не существуют как реальные сущности, а являются лишь галлюцинациями или реликтами архаических верований. Но если вообразить, что они реально существуют, то можно было бы предположить, что данная особь действительно – то есть «действительно» в самом условном смысле в контексте чисто условного предположения – страдает раздвоением личности.

      – Может, их просто двое, – предположил Матвей.

      – Кого двое?!

      – Бесов.

      – Тьфу! – плюнул ветеринар. – Вы меня совсем запутали… Нет никаких бесов!

      Время за этими разговорами шло, а у бесов (по версии Матвея) или у свихнувшегося кабана (по версии ветеринара) не наблюдалось намерения выпустить узников на свободу. Борис Николаевич топтался около крыльца, поджидая, пока жажда или естественная нужда не заставит их выйти наружу, поскольку вода и прочие удобства помещались во дворе. Матвей открыл окно, высунулся наружу и крикнул:

      – Эй, сосед!

      – Кончай прятаться, – раздраженно проговорил Магардон. – Выходи, тогда поговорим.

      – Пацаненок-то повежливее тебя!

      – Какой еще пацаненок?

      – Забыл? Я тебе о нем говорил. Пацанчик, что вместе с тобой помещается.

      – Опять глаза залил? – осведомился бес.

      – Ты где проживаешь? В желудке или где? В кишках? А хоть раз в другие уголки заглядывал, нет ли там кого по соседству? Этот пацанчик, он, может, в легких обретается. Или в мочевом пузыре… Мест много…

      – Чем докажешь? – кабан переместился от крыльца под окно.

      – Дай подумаю. Да вот, вспомнил! Он у Козла кур ловил и жрал. Сам мне рассказывал. Было такое?

      – Что-то такое вроде случалось. Козлевич на стену лез.

      – Теперь подумай, откуда я об этом узнал? Башкой поработай.

      – Мало ли чего, – неопределенно пробормотал Магардон.

      – Проверь, – предложил Матвей. – Иди к себе и затихни, будто тебя нет. Как пацанчик появится, я тебя позову. Только до времени не высовывайся, спугнешь. Лады?

      – Лады, – пробурчал Магардон и затих.

      Выждав немного, Матвей позвал:

      – Сосед.

      Бес не откликнулся. Борис Николаевич стоял неподвижно, как вымазанный в грязи памятник неизвестному кабану. Значит, нечистый без обмана ушел на дно. Матвей отодвинул засов.

      – Можно не спешить. Время есть.

      С крыльца спускались тем не менее