Тринадцатая жертва. Дмитрий Захаров

Федченко в шутку называл себя ограниченно годным ментом. Могли из органов попереть, на его защиту активно встал начальник отделения. Бывший участник боевых действий в Афганистане.

      – Ее где-то держали, – сообщил Гучава, деликатно проигнорировав бездарную фразу коллеги насчет метательной машины. Он указал на руки. На запястьях отпечатались правильной формы розовые круги.

      – След от наручников выглядит иначе… – заметил Федченко.

      – Верно мыслишь, Андрон! – одобрительно кивнул эксперт. – Думаю, в ранах обнаружатся примести оксида железа.

      – Кандалы?

      – Или что-то в таком роде, – согласился Вахтанг.

      – А надпись на груди?

      – Я уже сказал. Скорее всего, надпись нанесена при жизни пострадавшей. Видишь, в краях раны следы запекшейся крови.

      – Кто-то реально невзлюбил эту девушку… – пробормотал Федченко. – Как она такое выдержала?

      – Возможно она отключалась, – невозмутимо ответил эксперт. – Свежая точка на локтевом сгибе указывает на катетер. Ее сердце подпитывали. Обычно, в таких случаях вводят адреналин, калия хлорид, есть и прочие фармацевтические хитрости.

      – Убийца обладает врачебными навыками?

      Вахтанг достал из кармана куртки большой платок, прижал к потной лысине.

      – Совсем непросто вырезать на груди человека разные художества, и при этом сохранять твердость руки. Обычно, люди не очень-то любят лежать смирно, то есть, лезвие скальпеля, или ножа, – не могу пока знать, чем это было проделано, – хотя бы раз вильнет в сторону. А здесь линии четкие и ровные.

      – Жертва была крепко привязана?

      Эксперт пожал плечами.

      – В таком случае, следы ремней сохранились бы на груди и ногах. А мы видим их только на запястьях.

      – И что это значит? – нетерпеливо спросил Федченко.

      – Пора бросать бокс, капитан! – с лукавой улыбкой покачал головой Вахтанг. – Ты глупеешь с феноменальной скоростью.

      – Уже бросил! – нетерпеливо ответил капитан. – Объясни!

      – Женщина могла знать своего мучителя. Или она стала жертвой какого-то культового обряда. Есть всякие секты…

      Федченко попытался разбрать вырезанные на груди буквы.

      – Не было забот… – пробурчал он вполголоса, но Вахтанг услышал.

      – Трудное дело, товарищ капитан! – без улыбки сказал он. – Я еще поколдую немного. Думаю, послание на груди расшифруем к завтрашнему дню.

      – Мадлопт! – сказал Федченко, пожимая пухлую кисть товарища. Гучава учил своего друга отдельным грузинским словам и фразам, к их общему удовольствию. Отойдя в сторону, Андрей набрал номер по памяти на смартфоне, позвонил в больницу, куда был доставлен владелец внедорожника. Ответила дежурная врач. Говорила быстро, явно куда-то спеша. Состояние больного стабильно тяжелое. Он пока в реанимации. Опрос, вероятно, придется отложить до утра. Федченко прищурился