Тринадцатая жертва. Дмитрий Захаров

на расслабоне, кацо! – улыбнулся капитан.

      – Пасха в эти выходные. Жена куличи будет печь, яйца красить. Хочешь, приезжай в гости.

      – С твоим диабетом куличи не самая полезная пища.

      – Один раз живем! – отмахнулся Гучава. – Лишний раз инсулином уколюсь, зато наемся до пуза! Так приедешь?

      – Спасибо, Вахтанг. Я лучше поработаю немного.

      – От работы кони дохнут. Слышал такую прекрасную русскую пословицу?

      – Хуже нет, чем ждать и догонять!

      – Для всех нас жизнь, – это череда ожиданий. Все время что-то ждем; выходных дней, зарплаты, отпуска, зимой, – весны, весной – лета. Зеленого сигнала светофора, стоя в пробке, окончания нудного сериала. Ждем врача, сидя в очереди в поликлинике, затем торопимся исцелиться, а когда выздоравливаем, то чувствуем досаду и растерянность, оттого, что нечего больше желать…

      Когда Вахтанг начинал философствовать в его, обычно чистой русской речи, проступал характерный акцент.

      – Если ты такой умный, кацо, может быть, подскажешь, что означает фраза, – Федченко мельком взглянул в блокнот. – Сила не ведает жалости.

      – Известная фраза немецкого философа Фридриха Ницше.

      – Скучно с тобой, Вахтанг! – вздохнул Федченко. – Знаешь обо всем на свете.

      – Увы, Андрон! Вот если бы я знал, как одолеть этот диабет проклятый, тогда – другое дело! Получил бы Нобелевскую премию, и закатил пир горой! А фамилию Ницше наверняка слышал даже такой ящер первобытный как вы, товарищ капитан!

      – Конечно, слышал, – проворчал Федченко. – Христианство – религия рабов, и все такое…

      – Чушь! – возмущенно сказал Вахтанг. – А крестоносцы? Или наши запорожские казаки? Гоголя читал? Тарас Бульба. Бились насмерть под христианскими знаменами!

      Труп молодой женщины упаковали в непрозрачный мешок. Подъехал фургон спецтехники, трое сотрудников через заднюю дверь загружали через заднюю дверь тело. По собственному почину им помогал молоденький паренек водитель.

      – Не заводись, генецвале, – вдохнул Федченко. – Я так, для примера сказал.

      – Если мы не знаем жизни, как мы можем знать смерть… – задумчиво проговорил Вахтанг, провожая взглядом отъезжающий фургон.

      Газон опустел, крысы разбежались. Фургон с трупом молодой женщины уехал, моргал желтый проблесковый маяк на крыше автомобиля. Люди расходились, оживленно обсуждая события сегодняшнего дня.

      – Схожу не тренировку! – решил Федченко, пожимая руку эксперту.

      – До связи!

      Вахтанг шел к своему старому «Ниссану», припаркованному в пятидесяти метрах. Несмотря на лишний вес, двигался он легко, что свидетельствовало о немалой физической силе мужчины.

      Солнце заслонило облако, по земле скользила черная полоса тени. Близился вечер.

      2.

      Побриться удалось с третьей попытки. Выпитый с утра алкоголь понемногу выветривался, где-то внутри зарождалась дрожь, грозящая перейти ближе к ночи в яростную трясучку. В запотевшем зеркале