След на мокром асфальте. Валерий Шарапов

товарищ полковник, почему вы ходили по рынку по отдельности? Знали, что покупать?

      О, тут летчик на удивление быстро сориентировался:

      – Конечно. Я купил отличные ноги, хвосты на холодец, картошки липецкой, луку, крымского и обычного, рису на плов, морковь, масло сливочное и растительное, свеклы на борщ, кочан капусты…

      Сорокин слушал и ужасался, правда, про себя.

      – Вы что ж, и продукты выбирали сами?

      – Так домработницы у нас нет теперь, – улыбнулся Тихонов. – Я, знаете ли, люблю, чтобы продукты были свежие и на столе, и в кладовке.

      – Понимаю, – заверил Сорокин, – сумки, я полагаю, получились изрядные.

      – Увесистые.

      – А вы, товарищ полковник, не удивились, что жена уехала на машине, оставив вас наедине с прилавками и с большими сумками?

      Вновь Тихонов не успел ответить, поскольку встряла Мурочка. Очевидно разгорячившись, она завела невнятное, но громкое бормотание, точно проснувшийся в ночи унитаз. У нее, как оказалось, был некоторый дефект речи: начинала говорить быстро, и все слова превращались в кашу. Сорокин призвал, не без злорадства:

      – Говорите, пожалуйста, поспокойнее, иначе не разобрать ничего. – И вернулся к разговору с Тихоновым: – Итак, не удивились…

      Полковник пожал плечами:

      – Не особенно. Видите ли, по дороге на рынок мы немного повздорили, я и подумал… да, в целом… что тут удивительного?

      «В самом деле, у этой ведьмы такой осел и груженый на электричке потащится на край географии».

      – Что ж, у каждой семьи свои особенности, как говорил великий Толстой. Но все-таки можно ли уточнить, по какому поводу конфликт вышел?

      Тихонов открыл рот, но ответила Мурочка:

      – Из-за того, что я попросила дать повести машину на обратной дороге!

      – И только-то?

      – Вот и я говорю! – подхватила она. – Что это – танк, самолет? Зачем же надо было обучаться мне водить, к чему она вообще эта машина?!

      – В самом деле, к чему? – подхватил капитан.

      – Да мне она ни к чему была. Это награда, – объяснил Тихонов, – за рацпредложение. Но дело в том, что у моей супруги, товарищ капитан…

      – Евгений, я все еще здесь! – напомнила названная особа.

      – Конечно. Так вот, товарищ капитан, у моей супруги после контузии сильная степень близорукости, суженный угол зрения и заторможенные рефлексы.

      – Кто же с таким здоровьем ей водительские права выдал? – простодушно поинтересовался Сорокин. Хотя тотчас добродушно заверил, что не его это дело.

      – Я опасаюсь доверять ей машину, – заявил Тихонов, – и в этом вопросе я тверд…

      – Да все куда проще! – прервала супруга Мурочка. – Я просто не вписалась в парковочное место, немного, совсем немного повредила машину – так и получился этот пошлый, мещанский скандал.

      – Что ж, все доступно, – подтвердил капитан. – Теперь, гражданка Тихонова… простите, ваше имя и отчество?

      – Мария Антоновна.

      – Очень хорошо, Мария Антоновна, теперь прошу вас изложить вашу версию произошедшего в тот день… тринадцатое, верно?

      – Совершенно верно. Что