Кони знают дорогу домой. Вера Салагаева

ныне цикл, преодолев двенадцать сфер и родящий сдвоенную луну, станет неоспоримо счастливым, если проницательная жизненная Нить, не изменит грядущего.

      Мечтающий, ещё с вечера хорошо выспаться, Равивэл вспугнул сон, всколыхнув в памяти, трепетное имя, вовлекшее сердце в частое прерывистое биение.

      – Виврьера, – взлетел шёпот к потолку и коснулся губ прелестной мадонны.

      С вогнутой высоты потолка созерцала женщина удивительной вдохновенной красоты – Мария Магдалина, созданная рукой гениального живописца, жителя другой планеты. Томящая и переворачивающая душу, каждый раз, когда он ложился в постель, она смотрела печальными глазами. Близость неразгаданной тайны, в её затуманенных грустью глазах, полуоткрытых губах, руки, припавшей к светлому водопаду волос, нависала волнующим ощущением реальности. Казалось, ещё миг и она, приблизив очаровательное лицо, коснётся его губ, даря желанный, но холодный поцелуй. Разве он достоин такой красоты? Он – мерцающая персона в лучезарном свете двора и песчинка в летописях Галактик. Человек, ищущий себя.

      Чары Морфея туманили действительность, приводя из нереальности видение странного существа, жующего металлический стержень и вздымающего белую пыль из пухлой, тоже белой массы. Тонкое, едва заметное очертание человека, стоящего спиной, расплывалось в басистый голос, далёкий и неузнаваемый, но рвущийся сообщить что-то очень важное, то, что невозможно найти в бледно-коралловой дымке Аркадима. И видения и голос поглотила тьма, и он уснул, наполовину прикрытый бардовым шёлком.

      Завтра, он снова поднимется в мельхиоровую Чашу, ожидая прилива Тумана, который подчинится Луне, а не властным башням дрома, и заполнит серебристое пространство. И герт Равивэл, в который раз, будет искать Изумрудную Водоросль, живущую в удушливых туманах, имя которой – Альхора. Да окажется Туман не пустым.

      Утренний выход верба Лорока никогда не оставался не замеченным. В аванзале спальни, его ожидали лурды, держа перед собой поддоны, накрытые блестящими полусферами, под которыми источал аромат, уже приготовленный завтрак.

      – Доброе утро, верб Лорок, – мягким женским голосом приветствовал один из лурдов, появившегося в дверях хозяина, а другой, мужским учтивым голосом послал пожелание, – да продлится на долгие луны твоё Возвышение, верб Лорок.

      – Доброе утро. Да продлится, – отозвался, одетый, в белый мундир, хозяин дома.

      Лурды засуетились, подогревая еду прямо в щели металлической груди и, накрывая утренний стол. Лорок завтракал не торопясь, запивая блюдо из искусственных яиц, таким же не живым соком. Позавтракал, не проронив ни слова, встал, быстро направился к входной двери. Провожая хозяина, лурды весело махали металлическими руками и улыбались, сыпля вслед добрые пожелания.

      Служба во Дворе, являлась, одной из немногих, отдушиной, позволяющей, на время, не тревожить прошлое и жить настоящим и он всегда был рад, отправляясь