Остров пропавших девушек. Алекс Марвуд

ей не должна.

      – Будем надеяться.

      Контракт. Тот чертов контракт. Проценты на проценты: груз на всю жизнь.

      – Поговори с ней. Я больше не могу так жить.

      Она холодно смотрит на него.

      – Это угроза?

      – Нет. Но это дерьмовая жизнь, Мерседес.

      – Я знаю, – отвечает она. – Мне жаль.

      Извини, мне жаль. Она постоянно просит прощения. Будто вся ее жизнь превратилась в одно сплошное извинение.

      – Есть куча других работ, где людям приходится жить в доме работодателя, – продолжает она, – сам знаешь.

      – Знаю, – отвечает он. – И все равно думаю, что это отстой. Я просто хочу, чтобы ты вернулась домой.

      – Я тоже хочу, – соглашается Мерседес.

      С каждым днем она все больше тоскует по их маленькой спальне. Тоскует по совместным подъемам затемно, утренним делам – сварить кофе, а потом пить его в саду, глядя, как горизонт окрашивается солнечным светом.

      «Я скучаю по многому, – думает она. – По всему. Мне хотелось бы иметь детей. Я скучаю… просто по возможности болтать целый день или, наоборот, молчать. По возможности интересоваться его мнением, не назначая предварительных встреч. Хочу делиться мелкими новостями до того, как они сменятся чем-то новым и забудутся прежде, чем мы друг с другом увидимся. Заниматься любовью, когда заблагорассудится. Держаться за руки. Не запирать дверь, когда принимаешь душ. Работать бок о бок и шутить, помогая друг другу преодолеть усталость. Я скучаю по мужу».

      Он возвращается на лодку, берется за корзины и протягивает ей одну из них, наполненную поблескивающими на солнце сибасами.

      – Держи. С минуты на минуту должен подъехать папа, к этому времени у нас все должно быть готово.

      Она берет корзину, ставит на пристань и поворачивается за следующей.

      – В общем, ей нужны омары.

      – Кто бы сомневался, – отвечает он. – К какому сроку?

      – К пятнице.

      – Угу.

      – Может, отправимся в четверг утром? Вместе?

      – Да? Отлично. То есть в среду вечером ты будешь?

      Она кивает и берет широкую плоскую корзину с камбалой и палтусом. В этом году дела у рыбаков идут хорошо: рестораны на холме платят им по высшему разряду после того, как на острове развили бурную деятельность активисты движения за использование местных ресурсов. Пассажиры яхт демонстрируют озабоченность экологическими проблемами, хотя сами бороздят просторы мирового океана в дизельных дворцах со скоростью пятьдесят узлов в час, а эта публика, стоит ей чего-то пожелать, обязательно своего добьется.

      – Мне пора, любимый, – говорит она, – надо съездить в цветочный магазин и выпросить у флориста розы.

      Феликс на миг застывает, упершись руками в бока, и говорит:

      – Ты же себя побережешь, правда?

      – Как всегда, – с улыбкой отвечает Мерседес.

      Он подходит к борту судна и целует ее в губы. На публике, у всех на виду. Даже двадцать лет спустя она по-прежнему испытывает от этого трепет.

      6

      Робин

      Робин переводит взгляд с окна на свое временное пристанище, пока сеньора