Остров пропавших девушек. Алекс Марвуд

лет? – спрашивает он.

      – Об этом надо было спрашивать, когда вы мне его продавали, – отрезает Джемма и выбегает из магазина, потому как ей всего пятнадцать.

      – А ты маму попроси, – говорит Харриет, – она сможет зачислить выигрыш на свой банковский счет.

      – Не будь дурой, Хэтти, она меня убьет!

      – Это еще почему?

      Харриет донельзя наивна. Оно и понятно, ведь у нее с родителями полный порядок. А вот Наз понимает Джемму с полуслова. Наз уже не первый год ведет двойную жизнь, имея в запасе большую сумку одежды, в которую можно переодеться в туалете, чтобы никто над ней не смеялся.

      – Для начала, – отвечает Джемма, – мне придется признаться в незаконной покупке лотерейного билета на обеденные деньги.

      Харриет делает озабоченное лицо.

      – Разве это незаконно?

      Наз отрешенно закатывает глаза.

      – Ну да. Участвовать можно только с шестнадцати. Потом начнется лекция в духе: «А что еще ты от меня скрываешь? Я же говорила тебе, что эти девочки – дурная компания. А что вы вытворяете, когда отправляетесь друг к дружке с ночевкой? Надо полагать, пьете и крутите шашни с мальчишками». Все в таком духе.

      Харриет хихикает, потому что на самом деле это правда. Они прикрывают друг дружку с четырнадцати лет. Нет, миссис Хан, она в туалете и не может подойти к телефону. Думаю, решила сходить по-большому. Хорошо, когда она выйдет, я попрошу ее вам перезвонить. Да нет, судя по всему, у нее запор, ага. Да, проект продвигается просто супер, сделаем все в самом лучшем виде.

      – Она, конечно же, взбесится, – говорит Харриет, – однако пять кусков – это пять кусков. Ради этого стоит потерпеть лекцию, разве нет?

      – Ты просто не знаешь мою маму, – говорит Джемма.

      – Да ладно тебе, – отвечает ей Харриет, – не такая она и ужасная. Что она, по-твоему, сделает?

      – Позвонит моему отцу, – мрачно произносит Джемма.

      – Все, – говорит Робин, – мне придется позвонить твоему отцу.

      Из глаз Джеммы уже катятся слезы.

      – Нет, мамочка, не надо! Какое он вообще имеет к этому отношение?

      – Он твой отец, Джемма, – отвечает Робин, сопровождая эти слова своим фирменным жертвенным вздохом.

      Тем самым, от которого Джемма вот уже долгие годы чувствует себя куском дерьма. «Взгляни на меня, – будто говорит он, – посмотри, как мне тяжело с тобой. Подумай, какой груз я на себе тащу. Не могу выбраться никуда поужинать, не могу даже на пару деньков слетать в Амстердам, чтобы отдохнуть, и все только потому, что без конца торчу с тобой. Вот бы у меня не было детей. Не было тебя». Все это – в одном вздохе.

      – Я знаю, – горько произносит Робин, – ты не хочешь омрачать свои замечательные выходные. У папы ведь так здорово, правда?

      «Каждый раз одно и то же. Каждый раз. Малейший проступок, и она тут же тычет мне в лицо их разводом». Как будто в этом виноваты не они сами, а Джемма.

      – Я не просила вас расставаться, – отвечает она.

      И это чистая правда. Хотя сказала она это, конечно же, зря. Ей никогда не удается выразить то, что нужно. «Но, мам, мне от этого