Рапорт. Продолжение. Белогвардейский роман. Владимир Положенцев

России, которые она хочет получить от нищих большевиков. Те да, ради своего выживания, отдадут все, что те пожелают.

      – Полностью согласен с вами, ваше превосходительство.

      – Оставьте, «превосходительство», Иван Павлович, мы не на совещании. Кстати, меня давно занимал вопрос, – каким образом удалось перехватить письмо Краснова к кайзеру, затем обнародовать его. И почему оно так и не попало к Вильгельму, ведь до его отречения еще была масса времени. Этим вопросом занимался покойный генерал Алексеев, я же, как его помощник, имел массу дел по организации армии.

      – Возможно, это как-то связано с гетманом Скоропадским, – ответил Романовский. – Наши контрразведчики должны знать. Полковник Бекасов после ранения вернулся в строй.

      Контрразведка и следственные органы в Белой армии были слабыми, о чем не раз напоминал Главкому Врангель. Генерал Деникин считал недопустимым, чтобы в разведке служили бывшие царские жандармы, филеры и сыскари, а потому набирали просто достойных боевых офицеров, не имевших вообще никакого отношения к сыску. К тому же, контрразведчики принимали участие в сражениях и часто гибли, проявляя свою офицерскую доблесть, хотя задачи у них были совсем другие.

      Из тех, кто стоял у истоков Белого движения с генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым, руководил его службой безопасности, был полковник Владимир Николаевич Бекасов. Его и упомянул Романовский.

      – Пригласите ко мне полковника, – попросил Деникин. – Да, Ксения собралась вечером в театр, не составит ли ваша супруга, Иван Павлович, ей компанию? Будут давать пьесу Островского, кажется, «Грозу».

      – Думаю, Елена будет рада, – ответил генерал.

      – Нижайший поклон Елене Михайловне.

      Полковник Бекасов немедленно явился к Главкому. Это был довольно высокий, розовощекий, всегда подтянутый офицер. Его голубые, несколько прищуренные глаза, были жесткими, колючими. Мало кто выносил его взгляд, хотя сам Владимир Николаевич отличался довольно добрым характером, что для контрразведчика было необычно. Он окончил Московское пехотное училище, воевал в Русском экспедиционном корпусе во Франции, получил чин полковника, два раза спасал, по его словам, Париж от немцев. Затем участвовал в Луцком прорыве, под командованием барона Врангеля. Потом их пути разошлись. В контрразведку Деникина его рекомендовал генерал Корнилов, с которым он «брал Екатеринодар» в Первом Кубанском походе. Был свидетелем гибели Лавра Георгиевича от «случайной вражеской гранаты», попавшей в дом, где находился его штаб. Большевики выкопали тело генерала, похороненное в Гначбау, после ухода белых, возили его как чучело по городам и селам, демонстрируя якобы свою победу. На самом деле, свое варварство. С отрядом добровольцев Бекасов пытался отбить останки Корнилова, но не получилось. За «Ледяной поход» полковник Бекасов получил Знак отличия и именное оружие.

      Выслушав вопрос Деникина «о письме», полковник сказал, что «вели дело Краснова»