Рапорт. Продолжение. Белогвардейский роман. Владимир Положенцев

«Творчество никогда не было уделом коллектива. Мадонну Рафаэля создал Рафаэль, а не комитет художников». А государственность казаков тем, что Россия, после прихода к власти большевиков, ее потеряла.

      Против «феодальных порядков» на Дону выступили многие. В первую очередь генерал Деникин. Он назвал атамана самостийником и «человеком немецкой ориентации». Только Единая Россия, Единая армия способна противостоять натиску красных варварских орд. Один прут сломать можно, связку – крайне сложно.

      Сам Краснов не раз говорил: «У меня четыре врага: наша донская и русская интеллигенция, выступившая против якобы „феодальных порядков“, ставящая интересы партии, выше интересов России, генерал Деникин, иностранцы – немцы или союзники, и большевики».

      Однако вскоре стало очевидно, в том числе казакам, что без твердого единого командования большевиков не удержать. Главком ВСЮР Деникин и командующий Кавказской Добровольческой армией Врангель, как могли, по их словам, боролись с казачьей «самостийностью», порой прибегая к крайним мерам, вплоть до расстрела главарей и «зачинщиков самостийной смуты». В феврале 1919 казаки все же стали основной частью Белой армии, Донская республика перестала существовать, атаман Всевеликого войска Донского Краснов подал в отставку, уехал в Германию.

      Но «одинокие прутья», собранные в одну метелку, уже не могли вымести из России «красную нечисть». Красный дракон крушил все на своем пути, пожирая всё новые и новые русские территории.

      1

      Антон Иванович Деникин пил ароматный колониальный чай в своем кабинете, из блюдца, по-домашнему, с вишневым вареньем, которое варила его жена Ксения, в девичестве Чиж. Она была на 20 лет моложе его, но обладала удивительной, по словам Деникина, внутренней силой, помогавшая в это трудно время не только держаться самой, но и супругу, отвечавшему после смерти генерала Алексеева за всю Белую армию Юга России. Верховным правителем был Александр Васильевич Колчак, но судьба России решалась теперь в Европе, а значит и главная ответственность лежала на Главкоме Деникине. Так считал он.

      В кабинет без доклада адъютанта, стремительно вошел помощник Главкома, начальник штаба генерал Романовский. Иван Павлович держал в руках газету, глаза его горели словно в лихорадке. Деникин испугался за друга и помощника – только не хватало еще, чтобы и Романовский захворал. Второй его помощник генерал Лукомский в последнее время сказывался нездоровым, вынуждено или специально старался отстраниться от дел. Деникин подозревал его в симпатиях к своему «заклятому другу» барону Врангелю, но ничего не высказывал Александру Сергеевичу.

      Романовский положил газету «Приневский край» перед Главкомом, постучал по ней ладонью.

      – Вот, извольте полюбоваться, ваше превосходительство.

      Когда Иван Павлович волновался, он называл Деникина «вашим превосходительством», обычно же обращался к нему по имени отчеству.

      – Что