Рапорт. Продолжение. Белогвардейский роман. Владимир Положенцев

в женское платье облачился, – сказал, выдавив из себя улыбку, явно измученный какой-то хворью матрос.

      – Глупости, – ответил Краснов. – Сел в автомобиль и уехал сначала в Царское Село, затем в Псков. Я с ним недавно встречался. Хорошо выглядит, готов к решительным действиям.

      Петр Николаевич сказал это с единственной целью – позлить матроса, хотя это и было в данной ситуации неосмотрительно. Нервы. Керенский, с которым у него действительно состоялась непродолжительная встреча под Псковом, был напуган и почти раздавлен. Теперь же, когда его последняя надежда в лице генерала Краснова, рухнула, надеяться ему было не на что. Вот удивился бы Александр Федорович, узнав, что Краснов сейчас сидит в большевистском Смольном, ждет переговоров.

      – Да? – удивился следователь. – Ладно. Пишите.

      Вместе с адъютантом Петром Поповым генерал написал отчет, подал следователю.

      – Теперь мы свободны?

      В комнату вошел комиссар Дыбенко: высокий, крепкий, постоянно улыбающийся парень с открытым, добрым лицом. Генерал, разумеется, задал вопрос о переговорах.

      – Извините, Петр Николаевич, за ожидание. Мы вам выделили отдельную комнату, где вы сможете отдохнуть.

      В комнате не было ни одной кровати. Внезапно появились члены комитета 1-ой Донской дивизии, приехавшие с Красновым. Их сопровождал Дыбенко. Он не переставал улыбаться. Вошел и прапорщик Крыленко, сходу заявивший, что ему удалось договориться с казаками Краснова уйти на Дон с оружием, но без пушек.

      – Это невозможно, – ответил Краснов. – Артиллеристы никогда своих пушек не отдадут.

      Казаки начали ругаться с солдатами, чуть не дошло до драки. Вдруг Крыленко сдался: согласился оставить пушки за донцами «во избежание дальнейшего столкновения» казаков Краснова с красной Петроградской гвардией. При этом заявил, что генерала, без команды Троцкого он отпустить не может, а где Лев Давидович, неизвестно.

      Фактически было заявлено о задержании Краснова.

      У Петра Николаевича была квартира на Офицерской улице. Он попросил уехать туда. Крыленко с Дыбенко долго думали, куда-то уходили, наконец, к удивлению Краснова и казаков, согласились. Сопровождал генерала и его офицеров председатель комитета Советов рабочих и солдатских депутатов Тарасов-Радионов.

      Однако у выхода из Смольного толпа матросов преградила путь.

      – Зачем отпускаете! Приканчивать надо эту канитель, а не освобождать.

      – По приказу товарища Троцкого переводим, – ответил председатель комитета.

      – А нам наплевать на Троцкого. Мы сами власть.

      Вот чего добились большевики, устроив переворот – анархии, – подумал генерал. – То ли еще будет.

      Троцкий распоряжения не давал. После, узнав, что Краснова отпустили, он грозился расстрелять Дыбенко и Тарасова-Родионова. Но Дыбенко на это так широко заулыбался, что Лев Давидович лишь