Привидения. Столпы общества. Строитель Сольнес. Генрик Ибсен

жизни.

      Фру Алвинг. И что же скажет мне мой духовный отец?

      Пастор Мандерс. Прежде всего я освежу вашу память. Момент самый подходящий. Завтра минет десять лет, как умер ваш муж. Завтра будет открыт памятник покойному. Завтра я буду говорить речь перед лицом всего собравшегося народа… Сегодня же обращу свою речь к вам одной.

      Фру Алвинг. Хорошо, господин пастор, говорите.

      Пастор Мандерс. Помните ли вы, что всего лишь через какой-нибудь год после свадьбы вы очутились на краю пропасти? Бросили свой дом и очаг, бежали от своего мужа… Да, фру Алвинг, бежали, бежали и отказывались вернуться, несмотря на все его мольбы!

      Фру Алвинг. А вы забыли, как бесконечно несчастна была я в первый год замужества?

      Пастор Мандерс. Ах, ведь в этом как раз и сказывается мятежный дух, в этих требованиях счастья здесь, на земле! Какое право имеем мы, люди, на счастье? Нет, фру Алвинг, мы обязаны исполнять свой долг. И ваш долг был – оставаться верной тому, кого вы избрали раз навсегда и с кем были связаны священными узами.

      Фру Алвинг. Вам хорошо известно, какую жизнь вел Алвинг в то время, какому разгулу он предавался.

      Пастор Мандерс. Мне очень хорошо известно, какие слухи ходили о нем. И я как раз меньше всех могу одобрить его поведение в молодости, если вообще верить слухам. Но жена не поставлена судьей над мужем. Ваша обязанность была смиренно нести крест, возложенный на вас высшей волей. А вы вместо того возмутились и сбросили с себя этот крест, покинули споткнувшегося, которому должны были служить опорой, и поставили на карту свое доброе имя, да чуть не погубили вдобавок и доброе имя других.

      Фру Алвинг. Других? Другого – хотите вы сказать.

      Пастор Мандерс. С вашей стороны было в высшей степени безрассудно искать убежища у меня.

      Фру Алвинг. У нашего духовного отца? У друга нашего дома?

      Пастор Мандерс. Больше всего поэтому. Да, благодарите Создателя, что у меня достало твердости… что мне удалось отвратить вас от ваших неразумных намерений и что Господь помог мне вернуть вас на путь долга, к домашнему очагу и к законному супругу.

      Фру Алвинг. Да, пастор Мандерс, это, бесспорно, сделали вы.

      Пастор Мандерс. Я был только ничтожным орудием в руках Всевышнего. И разве не на благо вам и всей вашей последующей жизни удалось мне склонить вас тогда подчиниться долгу? Разве не сбылось все, как я предсказывал? Разве Алвинг не отвернулся от всех своих заблуждений, как и подобает мужу? Не жил с тех пор и до конца дней своих безупречно, в любви и согласии с вами? Не стал ли истинным благодетелем для своего края и не возвысил ли и вас, сделав вас своей помощницей во всех своих предприятиях? Достойной, дельной помощницей – да, мне известно это, фру Алвинг. Я должен воздать вам эту хвалу. Но вот я дошел до второго крупного проступка в вашей жизни.

      Фру Алвинг. Что вы хотите этим сказать?

      Пастор Мандерс. Как некогда пренебрегли вы обязанностями супруги, так затем пренебрегли и обязанностями матери.

      Фру Алвинг. А!..

      Пастор Мандерс. Вы всегда были одержимы роковым