Будни добровольца. В окопах Первой мировой. Эдлеф Кёппен

трудности, он не должен сразу считать приказ невыполнимым, но должен подумать, как преодолеть эти трудности и по возможности добиться цели другим путем. Главное, чтобы солдат понимал суть приказа, то есть то, из чего он действительно исходит, чем определяется и к чему ведет. Это называется осмысленным выполнением приказа.

(Разъяснение к статье 11)13

      Желание Райзигера всё никак не сбывалось: новой отправки на батарею не было.

      Будни тыловой колонны: мыть вагоны, чеканить шаг, убирать улицы.

      Доброволец, на войне. А где война? Где враги?

      Враги? Однажды утром пришел приказ выставить охрану у местной комендатуры. Там, в церкви, разместили французских пленных.

      Церковь представляла собой здание из обожженного кирпича. Скамьи нефа в зимние месяцы спалили на дрова. Один алтарь стоял между двух красных кирпичных колонн. У ступеней притаилась скамеечка для коленопреклонений. По всей длине помещения кучами навалили солому.

      Райзигер и фон Эрцен заступили в караул первым номером. Открывают врата. Видно пленных. Большинство сидят на соломе, не обращая внимания ни на соседей, ни на новых часовых. Эрцен и Райзигер тоже молчат, осторожно шагая по проходу. Стук собственных подметок нервирует. Через несколько шагов останавливаются. Вообще непонятно, как себя вести. Эрцен встает спиной к заключенным, осматривая стены, и говорит, то ли восхищаясь, то ли сожалея:

      – А ведь правда, очень красивое место. Смотри, какие окна красивые!

      Райзигер поднимает голову: серо-голубой чередуется с едко-красным – не сказал бы, что окна красивые. Но Райзигер молча кивает. Немного позже Эрцен говорит:

      – Пройдусь-ка я сперва вокруг церкви снаружи. Ведь кто знает, может, тут где-нибудь дверь не заперли. А то еще убежит кто-нибудь.

      Уходит.

      Райзигер борется с искушением пойти за ним. Идет к двери, почти на цыпочках, но затем рывком вздергивает карабин на плечо и шумно оборачивается. Твердым шагом идет к алтарю.

      Наконец сворачивает. Всё это непросто. Нужно усилие. Но, черт возьми, его поместили сюда не для удовольствия! Тут же пленные, враги!

      У врагов какие-то странные маленькие ноги. И обмотки, не доходящие до колена. А над ними смешные красные штаны. В самом деле, они не похожи на солдат. Как вообще взрослый мужчина может разгуливать в таких красных штанах? А синие длинные мундиры! Тоже не по-мужски.

      Один из французов без каски. Какое у него лицо? Но едва Райзигер оборачивается к нему, тот склоняет голову к самым коленям.

      Следующий. Смотрит прямо. Райзигер делает полшага в сторону и встает перед ним. Две пары глаз должны встретиться.

      Но не встречаются: глаза француза глядят куда-то прямо, сквозь Райзигера, окоченело и неподвижно. Как если бы он был воздухом.

      Райзигер пробует то же самое со следующими десятью или двенадцатью пленными – все склоняют головы. Склоняют головы, едва он посмотрит на них. Или ведут себя так, как будто перед ними вообще никого нет. Один громко шлепает себя по лицу и закрывает глаза.

      Райзигер