Квиллифер. Уолтер Уильямс

на коньке крыши, и посмотрел на Кевина.

      – У тебя хорошая обувь?

      Кевин посмотрел на свои блестящие сапоги, доходившие до икр:

      – Да, пожалуй.

      – Они слишком тяжелые, – сказал я. – Они тебя замедлят. – Тут я улыбнулся. – Помнишь, как сэр Стенли спустил на нас собак, и мне не пришлось бежать быстрее них – достаточно было опередить тебя.

      – Но сапоги защитили меня от укусов, – ответил Кевин. – Это хорошая кожа.

      – Посмотрим. – Я миновал тележки и фургоны, которые проезжали мимо сторожки у речных ворот по вымощенной булыжником площадке, и посмотрел вверх, на городскую стену из красного кирпича высотой в тридцать футов, с башенками в пятьдесят футов, расположенными через равные интервалы друг от друга. Стену покрывала растительность, трава, кусты и даже несколько маленьких деревьев, проросших в трещинах кладки.

      – Посмотри на этот мусор, – продолжал я. – Пришла пора Разрушения границ.

      Обычай, когда местные дети собирались в большие отряды и маршировали по всему городу, после чего их пороли ивовыми прутьями, чтобы они отличали Розовую улицу от улицы Репы, Пушечную Башню от Башни Полумесяца. После чего их спускали на веревках сверху, чтобы они очистили стены от растительности, которая успела появиться после последней уборки.

      Я еще помню порку, которую мне устроил старый капитан Хей, когда мне было десять лет, он гонял меня от одной башни к другой. Хей подошел к процессу так, словно наказывал мятежника.

      С тех пор прошло восемь лет. И Разрушение границ больше ни разу не проводили.

      Я решил поговорить об этом с отцом. Город не должен выглядеть таким неухоженным – и радовался, что за наведение порядка теперь будет отвечать другое поколение.

      Глава 2

      Рейковый парус загремел у меня над головой, и лодка пошла по ветру, резво рассекая воду, которая приятно журчала. Солнечный свет отражался от гребней волн, окрашивая золотом камыш, что рос на берегах канала.

      Я оперся спиной о планшир и улыбнулся солнцу.

      Бездельничать на лодке, пожалуй, мое второе самое любимое занятие, и мое удовольствие усиливалось из-за того, что мне бы пришлось переписывать скучные документы, если бы не моя ловкость.

      Кевин зажал руль под мышкой.

      – Как ты думаешь, действительно ли богу важно, как мы поем – са-са или са-фа? – спросил он.

      Я прищурился, глядя в яркое утреннее небо:

      – Думаю, если бы он действительно интересовался городом и его жителями, он бы не допустил, чтобы гавань с каждым годом все сильнее зарастала илом.

      – Верно, – согласился Кевин.

      – Мой отец надеется, что бог устроит сильный шторм, а потом откроет новый глубокий канал. Возможно, он даже за это молится. – Я посмотрел на друга. – А твой отец молится о подобных вещах?

      – Мой отец владеет кораблями, – ответил Кевин. – Он не молится о штормах.

      – В любом случае давай помолимся, чтобы сегодня не было шторма.

      Кевин поглядел на ярко-синее небо и маленькие облачка, которые плыли по перевернутому