Мертвец из Лерута. Тома Болаг

они невзрачны. Нет, даже уродливы. Столы завязаны в узлы, острые ветви тянутся к небу, словно просят милостыню, а корни лежат на земле клубком червей. Ох!” – женщина брезгливо морщится.

      Она резко отворачивается и тут же замирает. Грейдл беседует со шпионом, а рядом стоят стражники. Бьянка тут же шагает к ним.

      – Он в чём-то провинился? – с напускным весельем в голосе спрашивает женщина.

      Вместо ответа Оллрик командует своим людям:

      – Ждите возле моей повозки.

      В сопровождении стражи парня уводят в сторону телег.

      – Готова к выезду? – оборачивается глава лагеря.

      – Конечно, Роб уже обо всём позаботился.

      – Тогда идём.

      – Даже не подашь мне руку?

      Алхимик криво улыбается.

      – Контакт с моими артефактами тебе ни к чему.

      “Кажется я сегодня слишком его извела…” – нотка раскаяния вплетается в эмоции Бьянки.

      Роберт ждёт её возле повозки. Дама замирает около своего защитника и оборачивается.

      “Слуга поедет с ним?” – хлопает глазами Бьянка, а после ухмыляется и шутливо выкрикивает:

      – Надеюсь, он будет сидеть на полу, как и надлежит черни! Ну или хотя бы не на том сиденье, куда ты усаживаешь господ!

      – Госпожа, – Роберт стоит около распахнутой дверцы и протягивает ей руку.

      С ласковой улыбкой дама принимает помощь. Она мягко поднимается по ступеням и устраивается около противоположной стенки повозки. Женщина кладёт чемоданчик рядом и сдвигает ткань в сторону. Роберт усаживается напротив.

      – Скажи мне, Роб, – тянет Бьянка, вглядываясь в темнеющие ряды телег сквозь прореху. – Ты помнишь, что я говорила тебе перед отъездом?

      – Конечно, госпожа, – рука рыцаря инстинктивно сжимает меч.

      – Прекрасно, – дама смотрит в его глаза. – Я рассчитываю на твою верность.

      Рука ложится на сердце, и мужчина опускает голову. Его темные волнистые волосы падают на лицо. Бьянка щурится. Она успевает заметить нерешительность в его взгляде.

      “Что ж, ты всегда отличался мягкостью. За это я тебя и выбрала, но сейчас это качество только мешает. Придётся снова дать настой, – дама поджимает губы. – Третья порция за год. Может не выдержать…”.

      Повозка резко дёргается и начинает ход.

      В задумчивости Бьянка постукивает по деревянным доскам подушечками пальцев. Сон подкрадывается к ней незаметно и уносит в мир грёз.

      Один день сменяет другой. Столица Лерута становится всё ближе. Губы Бьянки всё чаще вытягиваются в тонкую линию:

      “Почему все вечно мне мешают?!”

      Уже не первый раз она пробует подступиться к бледному юноше, и всякий раз им не дают переговорить.

      “Словно Оллрик обо всём догадался, иначе, зачем постоянно таскает его с собой или держит в окружении солдат?”

      – Привал! – грубо кричат впереди, и лошади сбавляют шаг.

      Сквозь прореху в ткани в повозку проникает яркий свет. Бьянка морщится. Она берёт в руки зеркало и прихорашивается. Взгляд цепляется за уставшее лицо