Мертвец из Лерута. Тома Болаг

вной свет подсвечивает неровности краски, отчего пасторальный пейзаж наполняет тепло, а пастушки в правом углу, кажется, задорнее улыбаются.

      Торговец ухмыляется и гаркает:

      – Вишка!

      – А!

      – Подь сюда!

      Неторопливо скрипят ступени. Дочь лавочника, взрослая и полноватая женщина, держит перед собой большую корзину, полную белья. Она не торопится, аккуратно выискивая ногами узкие ступени.

      – Чего-й тебе?

      – Гляди, – торговец чуть приподнимает картину.

      Вишка вздыхает. Круглолицая женщина опускает корзину на прилавок, а после щурится, смешно выпячивая губы.

      – Ну как? Вроде хорошо, – мужчина подносит пейзаж ближе к лицу дочери.

      – Да ну! – женщина коротко хохочет и тыкает пальцем около рамы. – А это тогда что?

      – М? – мужчина хмуро присматривается к пятну, застывшему поверх некогда белоснежного стада овец. – Не преувеличивай. В целом как?

      – Ну, нормально… Только смотри – могут и поскандалить, – женщина снова берётся за корзину и разворачивается.

      – Пусть попробуют только цену сбить! Чтоб ты знала, чего стоило достать эту работу… – торговец трёт дефект пальцем, а после смотрит на пейзаж на вытянутых руках.

      – Оставь это для покупателей. Такого ещё переспорить!

      – Зато моё упрямство тебя кормит и одевает, в отличии от Рыльфа, – Вишка замирает, фыркает, и громко хлопает дверью.

      Торговец продолжает изучать товар. Он неторопливо, мазок за мазком, просматривает каждый уголок пейзажа. Других недостатков мужчина не замечает и довольно улыбается.

      Лавочник подходит к одному из подпирающих потолок стеллажей и примеряет картину к полке.

      В этот момент входная дверь снова скрипит. Бородатый мужчина гостеприимно улыбается новому покупателю, да только, стоит его взгляду осмотреть гостя, как румянец торговца заметно бледнеет, а улыбка вянет.

      Картина со стуком втискивается между двух других, и мужчина спешит к прилавку.

      – Добрый день.

      – Стало быть, – кивает владелец.

      Бородатый опирается руками о столешницу и с прищуром следит за гостем. Худой юноша едва ли изменился за прошедшие пять лет. Вон, пара новых латок на одежде, а так всё такой же бледный и уставший.

      “Уж с теми деньгами, что он платит, можно бы было и подправить здоровье”, – торговец не произносит мысль вслух.

      Слишком выгодная договорённость устроена у него с юношей. Да и не хочет мужчина портить настрой пареньку, что с подельниками так бесстрашно рыщет по болотам.

      – Ну, что нового? – лавочник застилает прилавок покрывалом и выдавливает улыбку. – Я уж подумал, что ты в топях сгинул: давно не захаживал.

      – Дела, так, ничего серьезного, – пожимает плечами гость.

      Он, как всегда, говорит тихо и без эмоционально. Лавочник уже привык, но первые годы постоянно переспрашивал.

      На прилавок опускается одна из потёртых сумок.

      Пальцы в старых перчатках бережно развязывают тесёмки и ныряют внутрь. Одна за другой на покрывале появляются непохожие друг на друга вещи: и серебряная посуда, и медальоны, и украшения из полудрагоценных каменьев. Единственное, что всё это объединяет – устойчивый запах сырости и разложения.

      – Достал? – бесцветным голосом спрашивает посетитель.

      – Разумеется, – с кряхтением торговец нагибается, чтобы через выудить из тайника небольшой ларчик: – На, проверяй.

      Парень открывает крышку и неторопливо осматривает заказ. Торговец тоже, только прихватывает с полки пару перчаток.

      – Хорошо. Сколько с меня?

      Рука юноши ложится на крышку, и та со щелчком закрывается.

      – Ну, – торговец криво улыбается. – Эти находки чинить, чистить, так что за это всё я дам тебе пять золотых. Ты мне должен без малого двадцать. Вот и выходит…

      – Помнится, полгода назад ты другую цену ставил…

      – Вестимо, однако и ты пойми, я же от рынка завишу. Да и вещи ты редкие хочешь, попробуй выторгуй их, скупи, да без лишнего шума…

      Увидь его Вишка сейчас! Она в жизни не поверила бы, что её отец оправдывается перед покупателем. Но она и парня этого не встречала. Что-то нехорошее спит во взгляде покупателя, что-то холодное и опасное. Будить это лавочнику ой как не хочется.

      – Как скажешь, – юноша выкладывает нужную сумму рядом с находками.

      Поверх монет опускается свёрнутый лист. Торговец кивает, и разворачивает бумагу. Список ингредиентов не сильно колеблется год от года, и этот – не исключение.

      – Когда тебя ждать?

      –…После зимы, – дверь за гостем захлопывается.

      Торговец вздыхает и расслабляется. Едва он остаётся один, как тут же сворачивает покрывало с товаром и отправляется по скрипучей лестнице наверх, на чердак. Сгорбившись, он проходит к круглому окну и опускается на колени. Рама