В огне повенчанные. Иван Лазутин

штаба, а лучших бойцов роты.

      – Вы их знаете?

      – Знаю хорошо.

      Веригин достал из папки рапорт, написанный Реутовым.

      – Что вы, к примеру, можете сказать об ополченце Еськине? Мало того, что он был пьян, он сказал начальнику штаба оскорбительную дерзость.

      – Еськина я знаю с первых дней формирования дивизии. Стахановец с электролампового завода. Отец трех сыновей. С финской вернулся с тяжелым ранением и орденом Красного Знамени. У нас в роте это один из самых авторитетных бойцов.

      – Вы сами лично слышали, что сказал Еськин полковнику Реутову, когда тот отчитывал его?

      – Полковник не отчитывал, а пугал расстрелом.

      – И что же тот? – Генерал перевел взгляд с комиссара Синявина на начальника политотдела Миронова, в мрачной задумчивости склонившего голову.

      – Еськин посоветовал Реутову приберечь эти четыре пули для немцев.

      – И все?

      – Все!

      Генерал встал из-за стола.

      – Вы коммунист?

      – Да.

      – И, очевидно, со стажем?

      – Как и вы, товарищ генерал. По партии мы – годки.

      Взгляд Веригина, брошенный на Богрова, словно выговорил: «Вон ты какой!.. Ну что ж, давай продолжим наш разговор…»

      – Значит, самоволки не было?

      – Не было. Все четверо были командированы комбатом Петровым с разрешения майора Северцева помочь колхозу исправить завалившийся колодец и починить насос.

      Генерал резко повернулся в сторону телефониста, сидевшего в нише отсека.

      – Соедини с майором Северцевым!

      С командиром полка телефонист соединил генерала сразу же.

      – Послушай, Северцев, эта четверка бедолаг из батальона Петрова в деревне была в самоволке или их командировали?

      С минуту генерал сидел неподвижно, прижав к уху трубку и время от времени кивая головой.

      – Так какого же дьявола в своем рапорте Реутов пишет, что была самоволка?! Ах, даже так?.. Ну хорошо, понял тебя, разберемся.

      Губы генерала скривились в желчной улыбке. Комиссар и начальник политотдела сидели молча, устремив взгляд на неструганые доски стола. Однако по их лицам было видно, что в душе каждого из них закипало несогласие с рапортом Реутова.

      – Самоволки не было, – сухо проговорил генерал и, повертев в руках рапорт, в левом верхнем углу которого стояла его резолюция «Под суд в/трибунала», положил его в другую папку.

      Генерал пристально и строго посмотрел на Богрова:

      – Зачем вы пришли ко мне?

      – Взять ополченцев на поруки.

      Генерал перевел взгляд на начальника политотдела.

      – Ваше мнение, товарищи?

      – Где сейчас находятся арестованные? – задал вопрос комиссар Синявин.

      – На гауптвахте, – ответил Веригин.

      – Откуда остальные трое ополченцев? – поинтересовался начальник политотдела.

      – Иванов – с завода автотранспортного оборудования, Корнаков – моторист, специалист по насосам, Ведерников – с