В огне повенчанные. Иван Лазутин

ответил Богров. По вопросам лейтенанта и по тому, каким тоном они произносились, ему уже становилось ясно, что в штаб его вызвали не для приятной беседы.

      – Когда вы брали этот самый Галич? – Лейтенант добродушно улыбнулся, закурил и пододвинул пачку «Беломора» поближе к Богрову.

      – Не «этот самый», а древний русский город, – с расстановкой проговорил Богров. – А брали мы его двадцать второго августа девятьсот пятнадцатого года.

      – И кто же вручал вам эту царскую награду? – Лейтенант теперь уже не записывал ответы Богрова. Картинно откинувшись на дверцу несгораемого шкафа, он положил ногу на ногу и сдул с папиросы нагоревший пепел.

      – Крест мне вручил сам генерал Брусилов.

      Богров заметил, как при упоминании о Брусилове рука лейтенанта, не донесшая папиросу до рта, остановилась и замерла.

      – Кто-кто?! – переспросил лейтенант, поперхнувшись дымом.

      – Генерал Брусилов. Знаменитый полководец русской армии.

      Лейтенант встал и, с просветленной улыбкой глядя на Богрова, вдавил горящую папиросу в алюминиевую крышку от котелка, служившую ему пепельницей.

      – Теперь мне все ясно… – Лейтенант круто повернулся и на два оборота ключа закрыл сейф.

      – Что вам ясно?

      – Преклонение перед генералами царской армии! Теперь мне понятно, почему вы позавчера расхваливали Брусилова в присутствии ополченцев роты. Еще бы не хвалить! Георгиевский крест на грудь вам приколол своими руками! – Казалось, лейтенанту было мало места в крохотном отсеке штабного блиндажа. Сомкнув за спиной руки, он высоко вскинул голову и, глядя поверх головы Богрова, пружинисто покачивался на носках. – Интересно, за что же вы получили свой второй Георгиевский крест? Если, конечно, не секрет.

      Встал и Богров. Сказалась солдатская привычка: когда старший командир разговаривает стоя – низшему чину сидеть не полагается. В этом положении лейтенант явно проигрывал перед богатырем-ополченцем. Небольшого роста, вислоплечий, он уже не мог говорить с Богровым прежним тоном и поэтому сел.

      – Второго Георгия я получил в Карпатах. За бой на Дуклинском перевале.

      – Что вы совершили героического в этом бою на Дуклинском перевале? Садитесь.

      Богров продолжал стоять.

      – Я командовал конной разведкой. В одном из поисков мы взяли в плен трех артиллерийских офицеров и штабного полковника.

      Несмотря на то что лейтенант еще раз показал Богрову на чурбак рядом с бочкой, тот, вытянув руки по швам, продолжал стоять.

      – Кто вручал вам второго Георгия? Опять ваш, как вы выразились, знаменитый генерал Брусилов?

      – Нет, товарищ лейтенант, не Брусилов.

      – Кто же?

      – Царь.

      – Кто, кто?! – Лейтенант, поперхнувшись дымом, закашлялся.

      – Император Николай Второй.

      В памяти Богрова отчетливо всплыла картина зимы 1915/16 года, когда после Луцкой операции на Юго-Западный фронт приехали царь и Верховный Главнокомандующий русской армией великий князь Николай Николаевич. Объезжая армию, император посетил со своей свитой и сотую