Мой сводный подонок. Дарья Белова

на подругу новыми глазами и возвращаюсь на свое место.

      Камила больше не разговаривает со мной. Все копошится в своем телефоне, пролистывает ленту и тихо посмеивается.

      Вопроса, как мне удалось выкрутиться из ситуации, созданной ей же, не следует. Это ранит. Кам моя единственная подруга, и такого равнодушия я еще от нее не встречала.

      – Тот темненький, который увел тебя, был Шахов Филипп, да? Сын Альберта Шахова? Я выяснила, – все еще листая ленту, спрашивает.

      Обычно, задавая вопрос, принято смотреть на собеседника. Или делать такое замечание тоже дурной тон? Запуталась в этих правилах.

      Меня учили лишь одному – честности.

      – Да. Это был он.

      Колени свожу вместе. Я все еще помню его утреннее воровство.

      – Прико-ольно.

      – Ничуть. Филипп – редкостный подонок. И я не хочу иметь ничего общего с ним, – говорю излишне эмоционально, привлекая лишнее внимание.

      – Он красивый и богатый. А характер, – Камила резко разворачивается. Под ней не обычный стул, а как на колесиках, – мудрая женщина может исправить.

      Прикусываю внутреннюю сторону щеки. Даже и думать не хочу, чтобы как-то исправить этого придурка.

      – Ты же говорила, что он опасен?

      – Опасность это очень сексуально, – с придыханием отвечает и вновь отворачивается.

      А когда собиралась открыть рот, чтобы съязвить в ответ – я умею это делать – в аудиторию входит преподаватель. За ним Дима. Как понимаю, Орсов.

      Шахов расписывал его как человека, с которым не нужно водиться. Мысленно показываю язык Филиппу и машу Диме рукой. Вчера вечером парень первым написал мне. Пусть и банальную фразу «как дела», но мы мило побеседовали.

      Дима улыбается и садится на первую парту.

      Ну как он может быть плохим, когда так тянется к знаниям? Плохой во всем этом здании только один – Шахов. И его ни разу не исправит мудрая женщина. Из ума можно выжить, начни его исправлять.

      Несмотря на ставшую неоднозначной нашу дружбу с Камилой, целую пару мы сидим бок о бок. Как и не было этих лет. Кам, полетав в облаках, списывает у меня прослушанное, а я пользуюсь ее текстовыделителями, не спросив разрешения.

      Может, она и правда плохо себя чувствовала все эти дни? Нет никакого секрета или что-то в этом роде?

      Поворачиваюсь к Камиле. Улыбку получаю.

      Все же мне почудилось.

      Последнюю пару отменили. Поэтому мы быстро хватаем куртки из гардероба и выходим на улицу.

      Как назло, идет дождь. Мерзкий, осенний, пакостный дождь!

      – Про вечер первокурсников знаешь? – Камила сильнее запахивает новую косуху и морщит нос.

      – Теперь знаю.

      – Пойдешь? – с любопытством спрашивает.

      Хмыкаю, веду плечами. “Дочери” Шахова вообще позволительно посещать такое? Хотя знал бы Альберт, что посещает его родной сын и какие дела он вытворяет!

      Подонок. Ненавижу.

      Но после всех эти «положено» и «не положено» лучше десять раз убедиться. Филипп же умеет скрывать свою натуру и свои тараканы. У меня все будет написано