Печать Соломона. Рик Янси

нас – все, и вот что забавно: мы тут поговорили с нашим адвокатом и решили, что пора уже начинать.

      – Что начинать? – не понял я.

      – Процесс твоего усыновления, Альфред. Олух ты этакий, мы же тебя любим.

      4

      Мистер Нидлмайер дал мне свою визитку и пообещал связаться со мной через пару недель. Еще он выразил мне сочувствие в связи со смертью моего отца и дяди. Было ли ему известно о том, что мой отец являлся главой тайного ордена рыцарей – защитников Экскалибура, меча короля Артура, я не знал и не стал об этом упоминать. Впрочем, у меня и возможности такой не было – с того момента, как мистер Нидлмайер встал с дивана, Хорас терся возле него и не отошел ни на шаг, пока мы не попрощались на пороге дома.

      После ухода мистера Нидлмайера Хорас наорал на Бетти, чтобы она кончила подметать, пылесосить и тереть пол мокрой тряпкой и занялась наконец ужином.

      – Сегодня мы приготовили твое любимое, Эл. Стейк с картошкой! – объявил он.

      – Вы не угадали, – сказал я.

      – Что значит «не угадали»? – ехидно переспросил Хорас, но спохватился и предложил: – Ладно, Эл, тогда сам скажи, что тебе нравится. Что скажешь, то и приготовим!

      – Я не голоден, – ответил я, поднялся в свою комнату и притворил за собой дверь.

      Жалюзи были закрыты, Кенни лежал в полумраке на верхней койке и, по своему обыкновению, что-то бормотал себе под нос. Я растянулся на нижней и попытался осознать своим недалеким умом тот факт, что Альфред Кропп отныне – миллиардер.

      – Ты что делаешь, Кропп? – шепотом спросил Кенни.

      – Пытаюсь придумать, как не стать сыном Хораса Таттла. А ты?

      – Ничего, Альфред Кропп.

      Я перевернулся на живот и заглянул под кровать:

      – Так, Кенни, верни то, что взял.

      – Что вернуть?

      – Сам знаешь.

      Через пару секунд я увидел отблески тусклого света на черном металле. Это Кенни спустил со своей койки мой меч. Я знал, что клинок очень острый, поэтому принял его с большой осторожностью.

      – Кенни, я же запретил его трогать, – сказал я и прижал меч к груди.

      – Прости, Альфред Кропп. Пожалуйста, не злись на меня.

      Я провел пальцем по гладкой стороне черного меча.

      – Больше к нему не прикасайся, ладно?

      – Ладно, Альфред Кропп.

      Я положил меч обратно под кровать.

      После возвращения из Лондона я поначалу ежедневно доставал из-под кровати меч Беннасио. На меня наваливалась такая тоска, что со временем я стал браться за него все реже и реже. В последний раз с этим мечом в руках Беннасио бился за спасение мира, а теперь он превратился в обычный подарок на память.

      Я представил, как под старость буду показывать меч Беннасио соседским детишкам и говорить скрипучим голосом: «Посмотрите-ка, ребята! Знаете, что это за меч? Это меч последнего рыцаря на земле и самого храброго человека из всех, кого я знал». А мальчишки наверняка рассмеются и убегут от сумасшедшего старика Кроппа, который уже надоел своими бесконечными небылицами о волшебных мечах, пруклятых рыцарях и поющих ангелах.

      – О