Семья для мажора. Кристина Зайцева

бывали на узи? – мягко интересуется женщина.

      – Я… нет… – отвечаю, скосив на нее глаза.

      – Первый день последних месячных?

      Боже…

      – Ммм… не помню… – отвечаю в жутком стеснении.

      Ужасная безалаберность, но я вечно забываю за такими вещами следить. Может поэтому я здесь и оказалась? Не только поэтому.

      Картинки яркие, как в калейдоскопе, проносятся перед глазами, и я краснею прямо здесь, лежа на больничной кушетке.

      Кивнув с улыбкой, женщина смотрит на монитор компьютера. Кажется, у нее прекрасное настроение, а у меня нервный коллапс. Ведь до этой минуты я, кажется, не до конца осознавала свое положение, а теперь от больничных запахов меня мутит.

      – Посмотрим, что тут у нас… угу… у нас тут эмбриончик…

      – Пффф… – закрыв глаза, выдыхаю.

      – Кхм… – слышу покашливания Алёны.

      – На вскидку восемь-девять недель… это акушерские недели, не от зачатия…

      Сглатываю.

      От зачатия уже почти шесть.

      У меня в груди бесконтрольно печет, по рукам и ногам расходятся мурашки.

      Я беременна.

      Кир и я… мы, черт возьми, сделали ребенка. Реальность этого кружит мне голову, хоть я и не за тем сюда пришла.

      – Рост малыша пятнадцать миллиметров…

      – Рост? – бормочу севшим голосом.

      – Вот это расстояние… – повернув к нам монитор, врач водит карандашом по экрану.

      Несмотря на то, что я не за этим сюда пришла, впиваюсь глазами в картинку, жадно рассматривая непонятные детали. Сцепив кулаки, узнаю, что у “него” есть сердцебиение и что он закрепился.

      Посмотрев на Алёну, ловлю ее пристальный и немного странный взгляд на своем лице. Чуть сведя брови, она выглядит такой задумчивой, что мне становится не по себе.

      Дико смущаюсь, потому что веду себя слишком вовлеченно, а это неуместно, ведь я не собираюсь его оставлять.

      Вытирая с живота гель, прячу от подруги глаза и прячу в сумку снимок своего узи, от чего мне кажется, будто она весит тонну.

      Выйдя из клиники, мы молчим не сговариваясь.

      Прячась в своих шарфах, шагаем к автобусной остановке и, забравшись в него, занимаем места в самом конце. Автобус почти пустой, и в нем достаточно тепло, чтобы я могла снять с головы шапку.

      Яркое солнце бьет по глазам, создавая обманчивое ощущение, будто за окном тепло. Но там жуткий холод, и он забрался мне под кожу вместе с этим ветром, от которого щеки горят.

      – Спасибо, что сходила со мной. – Смотрю в окно.

      В груди вдруг собирается ужасная тяжесть.

      Если я думала, что самое сложное оставила позади, то теперь понимаю – это не так.

      Боже, о чем я думаю?!

      – Ты как? – Обеспокоенно спрашивает подруга.

      – Нормально! – выпаливаю, дернув в улыбке губы.

      – Эмм… – говорит невозмутимо. – Хорошо.

      – Угу…

      – Ань… у тебя ведь есть еще время. Подумать, например…

      – Я уже обо всем подумала, – обрываю ее упрямо. – Это просто укол. Я даже ничего не почувствую.

      Это