Семья для мажора. Кристина Зайцева

потянется туда, где тусоваться модно, а модно тусоваться там, где тусуется универские блогеры и золотая молодежь.

      Машина съезжает с проспекта и сворачивает на узкую подъездную дорожку нашего ВУЗа, которая упирается в стоянку перед главным корпусом.

      К этому времени тяжелые дождевые капли лупят по крыше так, что уши закладывает.

      – Зараза… – бормочет Барков, рассматривая то, что творится за лобовым стеклом.

      Постукивая по колену телефоном, разминаю шею.

      Через секунду двери машины с противоположной от меня стороны почти синхронно открываются, и внутрь вваливаются два визжащих тела.

      Переднее сиденье занимает, без сомнения, Алёна, а на заднее рядом со мной падает “фиолетовая куртка”, без сомнения, твою мать, знакомая слишком хорошо, чтобы мое нутро не отозвалось мгновенно.

      – Ник! – визжит Алёна. – Помоги! – Протягивает ему свои руки в мокрых до нитки варежках.

      Скосив глаза, вижу, как Аня… Калинина сбрасывает с головы капюшон и дует на замерзшие дрожащие руки.

      Волосы собраны в пучок на макушке, и те тридцать секунд, пока мое присутствие остается незамеченным, тупо любуюсь на плавную линию ее щеки и подбородка.

      – Нас чуть не смыло… – хохочет Алёна и замолкает на полуслове, как будто резко вырубили громкость, когда видит меня.

      – Салют, – приветствую кисло.

      Дернув головой, Калинина смотрит на меня, распахнув зеленые глаза.

      От ветра кожа на щеках покраснела, и губы выглядят алыми.

      У меня никогда не было проблем с влечением, когда смотрел на нее, и месяц спустя нихрена не изменилось.

      – Привет, – говорит еле слышно.

      Отвернувшись, смотрю в окно, за которым по стоянке носится народ.

      – Подкинем Аню до дома, – деловым голосом объявляет девушка Баркова.

      Глухое молчание все те десять минут, пока “бмв” пробирается к улице, на которой мне знакома каждая ямка, действует на нервы.

      На нервы действует знакомый цветочный аромат, от которого в животе тяжесть возбуждения.

      Игнорирую, уперев локоть в подоконник.

      Пялюсь в окно до тех пор, пока возня рядом не сменяется хлопком пассажирской двери.

      Втянув в себя воздух, перевожу глаза на лобовое окно и сталкиваюсь глазами в зеркале заднего вида с пассажиркой переднего сидения.

      Они вцепились в мое лицо и пялятся без стеснения.

      Отвечаю соразмерно. Изобразив покер-фейс, смотрю на нее в ответ.

      Резанув по моему лицу взглядом, толкает зеркало вверх, разрывая контакт, инициатором которого был не я.

      Отлично. Это вторжение в мое личное пространство, даже зрительное, сильно бесит.

      Все в принципе начинает меня раздражать, и стуча по коврику ногой, я не знаю, как справиться с этим дерьмом.

      – Созвонимся. – Толкаю пассажирскую дверь двадцать минут спустя, когда машина тормозит напротив кафе, где меня давно ждут.

      Рискуя отморозить уши, забиваю на капюшон и взбегаю по ступенькам крыльца.

      Войдя в кафе, вижу Таню за столиком у окна.

      Машет мне рукой, одетая в джинсы и свитер с круглыми дырками на плечах.

      Бросив