Семья для мажора. Кристина Зайцева

сюда приехал в двадцать пять.

      – Угу, – отвечаю.

      Я знаю, что дед с женой и детьми, моим дядей и моим отцом, приехал сюда из другой страны, только тогда все это была одна большая страна.

      – Жилье выделили мне служебное, как семейному. Арендованное, но нам и этого вот так было, – проводит пальцем по горлу. – Так и жили. Потом бабушка твоя умерла. Потом Союз распался. Потом родители твои погибли. С документами я долго маялся. Гражданство нужно было менять. Родина моя далеко, затянулось все… И дом из-за этого… профукал… м-да… на приватизацию не успел.

      – Угу…

      – Ты не переживай, там у меня квартира есть. Только документы восстановить надо. Мы с Мишей, дядькой твоим, уже третий год бьемся.

      – О… ясно… – выдыхаю, не зная чувствовать ли облегчение.

      – Не бросят они тебя, в случае чего, – говорит убежденно. – У нас с Мишей уговор.

      В случае чего?

      Не хочу думать про этот случай.

      – Ясно…

      Погладив меня по голове, он растроганно повторяет:

      – Ты не волнуйся. Все хорошо будет… нас никто не выгоняет. Аренду, ее продлить можно. Договоримся.

      – Угу…

      Выдохнув, кладу голову на его плечо и закрываю глаза.

      Если час от часу не легче, то это мой случай.

      Глава 9

      Кирилл

      – Сядь, пожалуйста. – Поставив на подоконник лейку для цветов, мать указывает рукой на стул с обратной стороны своего рабочего стола.

      Тон ее голоса и резкость движений намекают мне на то, что зря я рассчитывал поболтать о том о сем.

      Бросив на пол рюкзак, усаживаюсь на стул и вытягиваю под столом ноги.

      – Где ты ночевал? – интересуется как бы между прочим, опускаясь в белое кожаное кресло напротив меня.

      На ее пальце кольцо с большим бриллиантом. В детстве мне нравились ее украшения. Одно я даже попробовал проглотить, слава Богу, отцовский водитель мимо проходил и успел вытрясти его из меня до того, как случилась “трагедия”.

      – У Стаса. – Скрывать мне нечего.

      – А позавчера? – Постукивает по столу ногтем.

      – Там же, – отвечаю ей.

      – Сынок. – Кладет на руки подбородок и смотрит на меня со вселенской усталостью. – У тебя что, дома своего нет?

      – Кхм… – Чешу кончик носа. – Хороший вопрос.

      – Кирилл, не говори глупостей. Я поговорю с отцом. Кажется, этот конфликт зашел слишком далеко. Извинишься, и мы про все забудем.

      – Нет, – говорю на каком-то внутреннем автопилоте.

      То, от чего еще пару недель назад я предпочитал дистанцироваться, теперь стало делом принципа.

      Извинения…

      Перед глазами встает ангельское лицо и окружении рыжих, как ржавчина, кудрей. Цвет, от которого я тащился. Твою мать. Я и сейчас тащусь.

      На фиг ее.

      В жопу извинения.

      – Кирилл…

      – Нет, – повторяю, отрывая глаза от поверхности стола и переводя их на мать.

      Сжав губы, напряженно смотрит на меня в ответ.

      – И как это понимать? – спрашивает строго. – Ты что, ушел из дома?

      – Видимо, да, – пожимаю