Никакая волна. Александр Старостин

мультяшно, и останавливает на финальной фразе:

      – Такого уебищного интервью никогда не было в моей жизни…

      Кеша печатает, и мы потом читаем уже в верстке:

      «Гастроли и запись альбома – вот творческие планы Глафиры».

      4

      Весной неприглядный после зимы Питер набирается сил, смывая дождями грязь и нечистоты. Собачьи какашки вперемешку с окурками плывут из лужи в лужу. Осмелевшие спортсмены выходят на пробежки. А гопники из ближайшего ПТУ с криками гоняют мяч во дворах.

      Не дозвонившись до Ульяны, я решаю заявиться к ней лично. Пока ковыляю в сторону маршрутки, со смешанными чувствами наблюдаю за пацанами, играющими в футбол.

      – Ульяна, ты здесь? – Добравшись, я стучусь в старую обшивку двери ее мастерской. В одной руке – костыль, в другой – цветок из ближайшего киоска.

      Может, через приоткрытую форточку услышит?

      – Если не откроешь, так войду!

      Зажав в зубах цветок, я хватаюсь за водосточную трубу. В этот момент в окне появляется удивленное лицо Ульяны. Она раскрывает жалюзи и шокированно спрашивает:

      – Мне вызвать скорую или ты провисишь достаточно долго, чтобы кто-то успел тебя поймать?

      Когда она выходит на улицу, на ней широкие коричневые брюки и легкое весеннее полупальто. На шее болтается деревянный амулетик.

      – Ты не подходишь к телефону, как будто обиделась, – оправдываюсь я и протягиваю ей цветок.

      Гербера весьма психоделическая – оранжевая с фиолетовой сердцевиной, стебель обмотан синей проволокой.

      – Я люблю, когда они живые. – Она смотрит поверх очков. – Или это твои извинения за то, что не предупредил, что сбежал из больницы?

      Она принимает все слишком близко к сердцу. Когда мы ковыляем от автобусной остановки, разговор крутится вокруг дел в редакции, разбитой гитары и того, как мне удалось самому вытащить из раны дренаж.

      – Кости рано или поздно срастутся, а вот если залажать выпуск очередного номера журнала, то обратного пути уже не будет, – объясняю я, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в ногах.

      Ульяна тут же меняется в лице.

      – Тебе больно?

      Она поддерживает меня под руку, участливо рассуждая о том, что я слишком много на себя беру.

      – Редакция не перестанет существовать, если ты проваляешься на больничном лишние пару дней.

      По дороге мы заскакиваем в магазин на углу. Она, как всегда, внимательно рассматривает упаковку, старательно отбраковывая все, что содержит желатин. Ведь его производят из костей животных. А еще Ульяна не употребляет продукты, содержащие консерванты вроде бензоата натрия, загустители и разрыхлители.

      – Вкусовые добавки маскируют низкое качество ингредиентов, – говорит она. – Эти капиталисты даже в йогурты умудряются добавлять костную муку. Представляешь?

      Пару лет назад в одном из путешествий автостопом она посетила животноводческую ферму и сразу перестала есть мясо. Ее словно перепрограммировали. Уезжал один человек,