Никакая волна. Александр Старостин

мне подводят друга Шатунович, обозревателя журнала «Стоп» Антона Смирнова, будущего редактора Rolling Stone, и мы говорим о музыкальных тенденциях и звуковой индустрии.

      – Ты сам посуди, – кричит он, выплевывая сигаретный дым. – Музыка совсем перестала продаваться!

      Нас разделяют грохот дискотеки, полумрак и недоверие.

      Под конец, совсем уже изможденный, я опускаюсь на диван рядом с Никой.

      – Вы очень классно отыграли! – Она кладет мне голову на плечо.

      Потом принюхивается и увлекает в душевую. Включив теплую воду, принимается методично стаскивать концертную одежду.

      – Что ты делаешь?

      – Хочу вымыть тебя под душем!

      Мы оба тяжело дышим и через мгновение впиваемся друг в друга. Я хватаю Нику за волосы, поворачиваю к себе задницей и наклоняю.

      Перед глазами всплывает лицо психа с водянистым маниакальным взглядом. Того психа, который хотел меня убить. И я хватаюсь за Нику еще крепче. Держу ее за коротенький ершик волос на голове.

      Ника кричит так, что курчавые близнецы, костюмерши, полуголые девицы с их боди-арт-художниками слышат эти крики. Их, возможно, даже слышит охрана на входе.

      Я вколачиваю Нику в кафель душевной кабины. Взбиваю пену под холодными струями душа. Она вскрикивает и, чтобы не упасть, хватается за кран – вода с усиленной мощью обрушивается мне на макушку.

      Когда мы, обессиленные, оседаем на холодный пол душевой, она обнимает меня своими тонкими руками, скользит губами по моей коже.

      – Мне ни с кем не было так хорошо, – довольная, мурлычет она.

      В этот момент у меня возникает, может быть, мнимое, но очень приятное чувство гармонии. Какое-то спокойствие, которого не было раньше. Когда я возвращаюсь в гримерку, обмотанный полотенцем, пьяный Фил пытается пролезть в душевую: «Моя очередь!»

      Я говорю:

      – Офигел! Хочешь получить?

      Ника торопливо одевается, и вязаная кофта оказывается шиворот-навыворот.

      16

      Организаторы концертов всегда экономят на мелочах, сколько ни подсовывай им райдер. Но главное, чтобы они не забыли о встрече на вокзале.

      Мы едем в Нижний Новгород и всю ночь обсуждаем любимые диски. Например, спорим, кто внес больший вклад в проект UNKLE – Джеймс Лавелль или Диджей Шадоу. Тощий уверен, что без Шадоу проект стал увядать. А соседи по вагону шикают – наши крики мешают им спать. Какой-то парень из соседнего купе пытается с нами «поговорить». Но наглая расцарапанная рожа Фила действует на него отрезвляюще.

      – А вы слышали последний альбом Sigur Rós? – Артем свешивается с верхней полки и протягивает мне пластиковый стаканчик с коньяком. – Вот такую атмосферу я представляю на нашем новом альбоме.

      Мы, чокаясь, выпиваем.

      Так обычно и бывает.

      Курица-гриль и жирные руки.

      Скомканные салфетки и обсуждение альбомов.

      Мы едем и еще не знаем, что московское шоу было единственным прилично организованным выступлением за весь тур. Максу в родном городе было проще все контролировать, но чем дальше мы от центра,