Убийство, шоколад и рояль в кустах. Елена А. Миллер

что похудел немного, да в глазах появилось новые, незнакомые искорки. Какое дело привело его из Москвы и зачем они поехали в управление?

      Глафира уже приблизилась к холму, на котором стоял старый Храмовый комплекс города Скучного.

      До революции в нем жили монахи, вели большое хозяйство, проводили длинные красивые службы…. Теперь же здесь находился «Музейно-исследовательский центр». Несмотря на то, часть построек по-прежнему стояла в руинах, комплекс быстро восстанавливался. Карп Палыч – директор и хранитель всего этого беспокойного хозяйства, работал и жил тут же – в старом певческом корпусе, расположенном в каменном двухэтажном доме.

      В бывшей трапезной – слева от дома директора, за низкой каменной аркой располагалась иконописная мастерская. Глаша торопливо подошла к двери, отперла ее, и совсем уж собралась войти, когда услышала не то, чтобы ласковый, а совершенно елейный голос тетка Александры:

      – Здравствуй, милая доченька!

      Глафира вздохнула, мысленно собралась, сообщила своему лицу приветливое выражение и обернулась.

      В тени гигантских зарослей борщевика и репейника по-сиротски ссутулившись, стояла родная тетка Даниила с большим свертком в руках:

      – Здравствуй, милая! – Еще раз поздоровалась она, приближаясь к бывшей трапезной. – А я тут мимо шла!

      – Вот и хорошо, что заглянула. – Стараясь напустить в голос больше радости, ответила Глаша. – Заходи.

      Они вошли в прохладную мастерскую. Глафира взяла с сундука простой темный платок, быстро повязала его на голову, привычным движением убрав со лба волосы. Подошла к небольшому иконостасу, перекрестилась на лик Спасителя, Божьей Матери, прочла короткую молитву. Двинулась к столу.

      Тетка Александра тоже с душой перекрестилась, поцеловала край иконы:

      – Господи, благослови!

      После этого сразу перешла к делу:

      – Он с краю не любит спать!

      Глаша чуть не выронила из рук тяжелый стакан с кистями. Осторожно опустила его на стол, повернулась к Александре и уставилась на нее непонимающим немигающим взглядом.

      – Ой! – пискнула Александра и отвела глаза. – Не гляди так, мурашки по спине бегут!

      Глафира послушно отвернулась, а для верности еще и прошла в дальний угол мастерской к старому буфету. Включила электрочайник.

      – Мне сестра из Москвы звонила! – Слезливо продолжила тетка, без сил опускаясь на сундук. – Извелась она вся! Даниил с работы домой не ходит, похудел, штаны парашютом висят. А если и приходит, то во сне Глафиру зовет! А вчера днем домой нагрянул, молча вещи в свою машину покидал, мать поцеловал, сказал: «Не ждите!» и уехал.

      Тетка Александра тихо заплакала, ловко подхватывая мелкие слезы в концы платка:

      – Не объяснил ничего, не сказал толком. И ты молчишь! Как два сыча! Таращитесь друг на дружку и молчите! Ничего у вас не поймешь!

      Глаша присела с ней рядом, обняла за шею, улыбнулась:

      – Ну, допустим, никаким парашютом штаны не висят.