То было давно…. Константин Коровин

река разлилась. Видит око, да зуб неймет.

      Кричали через реку, сторговались, купили поросенка. А взять-то как? С того берега кричали:

      – К празднику-то вода спадет! Не сейчас жарить будете, не басурмане ведь. А к празднику доставим.

      Но приятели мои не угомонились и занялись изобретением. На берегу перед мельницей они что-то разделывали, кричали, спорили. Василий Княжев прибегал в дом, доставал бечевки, кулек, острогу и бегом обратно к ним на берег. Бросали камень, привязанный к тонкой бечевке, на ту сторону реки. Не добросили.

      Но Василий Княжев как-то изловчился. Поросенка, должно быть, достали: я писал этюд с натуры и слышал, как поросенок неистово визжит вдали, под Ремжей. Оказалось, привязали поросенка на той стороне – он был довольно крупный, – и приятели тянули его через реку. Тот орал и посреди реки развязался и поплыл по течению.

      Приятели бежали по берегу. Василий Сергеевич прибежал, с красным лицом, в волнении, ничего не сказал и, схватив ружье, опрометью кинулся назад к двум.

      – Что это? Куда ты?

      – Оставь, пожалуйста. Потом!

      И он помчался к реке.

      Через час я увидел возвращающихся приятелей. Все по пояс мокрые. Сердитые. Поросенка не было.

      Подходя к крыльцу, я услышал зычный голос Василия Сергеевича, который кричал:

      – Болван, а еще доктор!

      – В руках был! – кричал и Юрий Сергеевич. – За ноги брать надо было. За ноги бы брал! А ты за морду тянешь!..

      У доктора Ивана Ивановича кисть была обмотана платком, и он быстро шел впереди. Войдя ко мне в мастерскую, он нашел аптечку и быстро развел в воде марганцевый калий.

      Повернувшись ко мне, он сказал:

      – А йоду-то у вас, конечно, нет?

      «Что такое случилось?» – думал я.

      Василий Сергеевич сел на террасе и, закрыв глаза, хохотал. Оказалось, поросенка на берегу поймал Иван Иванович. Поросенок его укусил. Случай исключительный.

      – В самый пульс укусил, – заливался Василий Сергеевич. – Что делается, что делается!..

      – А если он бешеный? – медленно процедил Коля Курин.

      – А поросенок-то где же? – поинтересовался я.

      – В лес убежал, – ответил Иван Иванович серьезно. – Ведь он здоровый, вроде небольшого кабана! Посмотрите, как хватил!

      Иван Иванович и приятели снимали с себя сапоги и панталоны. Промокли, попав в полынью, в погоне за поросенком.

      Грелись на кухне у печки. Пили, чтобы не простудиться, зубровку и, кстати, с досады ели ветчину, приготовленную на праздник к розговинам.

      Подали самовар.

      – Чаю с коньяком обязательно, – сказал Иван Иванович, – а то лихорадку схватим.

      Наутро в Вербное воскресенье на стол у окна тетушка Афросинья поставила в вазу вербу. За чаем были просфоры. Василий Сергеевич умывался у колодца ключевой водой. Лицо красное, веселое. А Иван Иванович мрачно перевязывал руку и говорил:

      – Полакомились поросенком. И кто знал, что поросенок кусается. Редкий случай, неслыханный в зоологии.

      – А я читал, – сказал Коля