То было давно…. Константин Коровин

что доктор говорит? Еще полчаса, и прощай – потому жара. Благодарю друга… – Володя растроганно пожал мне руку, но при этом сказал мне на ухо: – Не верь докторам, чепуха, у меня никаких солнечных ударов. А нёбо мое потому черное и потому изо рта чернила лились, что я, когда от Тарусы ехал, всю дорогу до Москвы одну чернику ел.

      Живая тень

      Осень. Целый день идет дождь.

      Пошел вечером на реку, на перелет уток. Думаю – застрелю утку, приедут приятели, угощу…

      Скучный осенний лес ввечеру. Долго стою я у края болота. Вдали за лесом, на дороге, кто-то едет в тарантасе. Не ко мне ли?.. Со свистом быстро пролетели надо мною чирки. Выстрелил. Эх, поздно – загляделся на дорогу. Зря. Ничего не убил.

      Уже потемнело. Пошел домой. Вижу, в окнах дома моего свет. Приехал, значит, кто-то. Вхожу в дом. Приятели сидят за столом, а один лежит на тахте. Здороваюсь, а мне говорят:

      – У Николая флюс.

      Смотрю на лежащего, вижу: действительно разнесло щеку и ротик с черненькими усиками весь набок свернуло. Коля сердито смотрит на меня черными глазками сквозь пенсне.

      – Ленька, – говорю я слуге, – надо шалфей заварить. Полоскать шалфеем, помогает.

      – Нет, брат, – отвечает больной Коля. – Константин-рыбак нашел деревенское средство. Они знают, брат. Надо котенка к щеке привязать – через час флюс проходит… Пошли мне котенка достать.

      Приятели у меня были: композитор Юрий, архитектор Василий Сергеич и присяжный поверенный, музыкант и критик Николай Васильевич Курицын. Все люди замечательные.

      Промокнув на охоте, я пошел переодеться в комнату рядом. Вдруг слышу, Коля говорит:

      – Надо писать на высочайшее имя так: «Прибегаю к стопам Вашего императорского величества».

      – Как глупо, – отвечает ему Юрий. – А еще кандидат прав, адвокат, университет кончил!.. «Прибегаю» – ерунда, глупо. Что же ты прибегаешь-бежишь. Если б ты был борзая собака или лошадь, тогда так. А ты же кандидат прав, пойми же – и бегаешь!

      – Юрий прав, – подтверждает, слышу, архитектор Вася. – Надо писать «припадаю к стопам» – понял?

      – Ну, нет-с, извините, – протестует Коля. – Припадать я не желаю. Что за рабьи штуки такие. Я дворянин, а не холуй.

      – Ты же подданный, – говорит Вася.

      – Не подданный, а верноподданный, – поправляет Юрий.

      – Тогда надо писать так, – говорит Коля. – «Верноподданный, прибегаю к Вашему императорскому величеству…»

      – Ну и глупо, – перебивает Юрий. – Государь прочтет прошение и спросит – где же этот дурак, прибежал он или нет еще?

      Надев сухое платье, я вышел к приятелям. Константин-рыбак уже пришел. Он держит маленького испуганного котенка, а тетка Афросинья и Ленька завертывают его в большой вязаный платок. Больной, как перед операцией, смотрит испуганно на котенка и даже пьет коньяк для храбрости.

      Котенка привязывают к щеке. Милая его мордочка видна у сердитых глаз Коли.

      Тот лег и говорит обиженно:

      – Но почему же государь скажет «дурак»?..

      – Да потому, что бежишь