Наши за границей. Николай Лейкин

тяжело вздохнув.

      Ровно в час к платформе подошел поезд и выпустил пассажиров. Супруги ринулись к вагонам и вскочили в первое попавшееся купе. Там уже сидели два немца – один тощий, другой толстый.

      – Хер… Бите… – обратился к ним Николай Иванович. – Вас ист дас?[48] Берлин?

      – О, ja… Man kann auch nach Berlin fahren[49], – дал ответ толстяк.

      – Берлин? Слава тебе господи!

      Заглянул в вагон кондуктор и спросил билеты. Посмотрев на билеты супругов, он сказал:

      – In Dirschau müssen Sie umsteigen[50].

      – Глаша! Что он сказал?

      – Пес его знает что, – отвечала жена и задала вопрос кондуктору: – Берлин?

      – Ja, ja… Aber in Dirschau werden Sie umsteigen, – повторил кондуктор. – Этот вагон от Диршау пойдет на Данциг, а в Диршау вы сядете в другой поезд, который пойдет в Берлин, – прибавил он также по-немецки, но супруги из всего этого поняли только слово «Берлин».

      – Не ошиблись: Берлин, – кивнул жене Николай Иванович.

      Свисток, отклик на паровозе – и поезд помчался.

      – Любопытно бы было знать, в котором часу мы будем завтра в Берлине? – говорила Глафира Семеновна мужу.

      – А ты понатужься да и спроси вот у этого толстенького немца. У него лицо основательное.

      Глафира Семеновна сообразила, беззвучно пошевелила несколько раз губами и спросила:

      – Берлин ви филь ур?

      – Ganz genau, Madame, kann ich nicht sagen. Am Morgen werden Sie in Berlin sein[51].

      – Что он, Глаша, говорит?

      Глафира Семеновна, понявшая только слово «морген» и переведшая его по-русски словом «завтра», отвечала:

      – Говорит, что завтра, а про час ничего не сказал. Что завтра-то, так мы и сами знаем.

      – Так ты переспроси. Или постой, я переспрошу. Берлин ви филь ур?

      Немец развел руками:

      – Um wie viel Uhr, das weiss ich nicht, aber ich weiss nur, dass am Morgen früh…[52]

      – Тьфу пропасть! Опять завтра.

      На следующей станции тот же вопрос был предложен кондуктору. Кондуктор отвечал по-немецки:

      – Я езжу до Данцига. Это другая ветвь. Про Берлин не могу сказать, – и опять прибавил слово «морген», то есть «утром», но супруги опять-таки перевели это слово словом «завтра».

      – Снова завтра! А когда завтра: днем, вечером или ночью? Вот народ-то? Кондуктор едет при поезде, а не знает, в котором часу на место приедет. Глаша, спроси ты его, по крайней мере, ночью или днем.

      – Как я спрошу, ежели я не умею.

      – Неужто ты не знаешь, как по-немецки ночь и день? Ведь эти слова комнатные.

      – Ночь – нахт, день – таг?

      – Так вот и сади. Или я сам… Кондуктор, Берлин – нахт или таг?

      – Am Morgen früh, mein Herr[53].

      – Фу-ты, чтоб тебе провалиться, немецкая анафема!

      Николай Иванович обозлился и продолжал ругаться.

      – Коля! – остановила его жена.

      – Что такое: Коля! Дай отругаться-то, дай душу отвести!

      И опять помчался поезд, останавливаясь на минуту и на две на станциях. В вагон заглядывали кондукторы, простригали, отрывали клочки и целые билеты из книжки прямого

48

Что это?

49

О да… И до Берлина доехать можно.

50

В Диршау вам придется пересесть.

51

Наверняка, сударыня, сказать не могу. Утром вы будете в Берлине.

52

Я не знаю, в котором часу, но знаю только, что рано утром.

53

Рано утром, господин.