Фол последней надежды. Юля Артеева

первом уроке не был?

      Он говорит нарочито безразлично, но вижу, что рисуется:

      – Меня Мария Константиновна отправила к завучу, решали по свету и музыке к последнему звонку.

      – А этим у нас разве не культорги занимаются?

      – Их в школе не было, знаешь же, как поздно приходят, а техник на праздник наемный, приехал раньше времени. Пришлось выручать, – последнее парень выдает с откровенной гордостью.

      – Молодец, – хвалю его будто вынужденно.

      – Да ерунда, надо же было помочь.

      Я киваю и отворачиваюсь. Помочь – это про Серегу. Он всегда всех охотно выручает, а потом так же радостно об этом рассказывает. Как будто без Акостина никто в этом мире не справится ни с одной проблемой.

      – Как геометрия?

      – Трояк схлопотала.

      Сережа кладет руку мне на плечи и притягивает к себе:

      – В смысле? Как так вышло?

      – Не сделала домашку и как-то растерялась. Да и в теме не разобралась толком в прошлый раз.

      Мы подходим к кабинету химии, я окидываю взглядом все подоконники поблизости, они заняты. Так что я просто сползаю вниз по ближайшей стене и усаживаюсь на пол. Акостин приземляется рядом.

      – Расстроилась?

      – Ну, объективно, это не лучшее мое выступление, – я пожимаю плечами, – но что теперь сделаешь. Переживу. Исправлю.

      – Помочь?

      Я прищуриваюсь:

      – Спасибо, Серег, побереги силы.

      – Для чего?

      – Для других нуждающихся, – отрезаю я и лезу в рюкзак за телефоном, чтобы чем-то себя занять.

      И в это время тихо себя ненавижу. Я знаю, что Акостин в меня влюблен. У нас уже был однажды неприятный разговор, где я попыталась четко обозначить, что у нас ничего не получится. С тех пор мы об этом больше не заговаривали, но его отношение ко мне не изменилось, а я не знаю, как выбраться из этой затягивающей трясины. Не хочется грубить ему, но и справиться со своим раздражением не всегда выходит. Вот мы и болтаемся в этой странной френдзоне.

      Тяжелее всего принять то, что я в таком же положении, как и он. Разница только в том, что я старательно прячу свой собачий взгляд, вечно направленный на Громова. А Серега не скрывается. И, почуяв слабину, вцепляется в тебя намертво. Я бы никогда так не сделала. С другой стороны, разве это важно?

      – Анж? – Акостин понижает голос, и я прекрасно знаю этот тон.

      Мое раздражение усиливается.

      – А?

      – У тебя плохое настроение?

      Он пытается показать, что ему все обо мне известно, но мне действительно хреново. Утром я забыла, что Громов уедет на игру пораньше. А я рассчитывала на два урока в соседних кабинетах. Вот дура!

      – Нет, все нормально. Спасибо, Серег, – добавляю извиняющимся тоном.

      Утыкаюсь в телефон и бездумно листаю приложения. Кроме Арины, писать мне больше некому.

      – Домашку по химии сделала? – он чуть наваливается на мое плечо, заглядывая в экран.

      Господи, угомонится он уже или нет?! Такое нарушение личных границ не может не бесить!

      – Сделала, – максимально спокойно отвечаю я, – дать списать?

      – Давай.

      Достаю тетрадь, протягиваю Акостину. Он забирает ее и наконец отстраняется,