Фол последней надежды. Юля Артеева

быстрее.

      Делаю несколько больших глотков кофе. Богдан добавил молоко и ванильный сироп, моя заботушка. Быстро прибираю бардак, который он оставил после себя, и иду в коридор. Сжимаю бутер левой рукой, а правой помогаю себе влезть в кроссовки.

      С порога кричу:

      – Сколько можно тебя ждать, Бо?

      – Издеваешься? – он выглядывает из нашей спальни, пытаясь выглядеть суровым, но срывается на смех.

      – Погнали, дурачина.

      Когда подходим к школе, я, как обычно, начинаю волноваться. Автоматически выпрямляю спину и улыбаюсь, пока брат трындит о своем обучении на видеографа. Футбол всегда для него был на втором, а то и на десятом месте. Это папа настаивал, чтобы Бо играл.

      Мы оставляем вещи в раздевалке и поднимаемся на второй этаж, к кабинету математики. Я почти не слушаю брата, но упорно улыбаюсь и киваю, надеюсь, что впопад. Сама как бы ненароком оглядываюсь. Скольжу расфокусированным взглядом по людям и сразу выцепляю глазами знакомую челку, уложенную чуть вперед и вверх. Ваня смеется, рассказывает что-то одноклассникам – двум приятелям и трем девчонкам. У всех – обожание в глазах. Игнорирую укол ревности и возвращаюсь взглядом к брату. Он наклоняется ко мне и кладет руку на плечо. Говорит ласково и тихо:

      – Поплыла, сестренка?

      – Где твоя поддержка, Бо? – все еще улыбаюсь, но уже отстраненно.

      – Я всегда рядом.

      – Ты и твои саркастичные шуточки?

      Брат едва слышно смеется мне в висок:

      – Да. Я и мои шуточки. Выглядишь сегодня кайф, покажем?

      – Что?

      Вместо ответа он берет меня за руку и резко прокручивает вокруг оси. Я включаюсь в игру и, смеясь, танцую с Богданом что-то из детства, когда мы еще ходили на бальные танцы и вечно стояли в паре.

      Делаю вид, что не смотрю. Но я так натренировала периферийное зрение за эти годы, что все же замечаю – Громов поворачивается в нашу сторону, как и остальные. Одобрительное гудение слышится отовсюду. И от наших одноклассников, и от одиннадцатого класса по соседству.

      – Субботины, ну даете!

      – Субботы, вы, как всегда, звездочки!

      – Богдан, а ты только с сестрой танцуешь?

      – Уроки даешь?

      Мы завершаем все поклоном, как полагается. После реверанса, не удержавшись, бросаю взгляд на Ваньку. Он щурится, улыбаясь, и смотрит прямо на меня.

      Бинго.

      Отбрасываю волосы с плеча и отворачиваюсь. Он не должен знать, что нравится мне.

      – Так, десятый «А», что у нас тут за концерт? – выдает математичка, прижимая к груди тетради.

      Бо обворожительно улыбается:

      – Танцевальный, Мария Константиновна!

      – Ну, пойдемте в кабинет, там тоже станцуете.

      – Серьезно?!

      – Нет, Субботин, просто пытаюсь тебя на урок заманить.

      Я хихикаю, а брат делает оскорбленное лицо:

      – Мария Константиновна, я вообще-то никогда не прогуливал, – а когда встречает выразительный взгляд математички, поспешно добавляет, – без уважительной причины!

      Наш класс смеется. Все знают Бо.

      В