Развеянные чары. Ло Гуаньчжун

взглянула на Мэйэр.

      – Как вам, матушка, угодно, – ответила девушка.

      Когда даос услышал, что Мэйэр согласна остаться, его радости не было границ.

      – Идемте, идемте, я покажу вам дорогу, – засуетился он.

      Обогнув по галерее главный зал и миновав трапезную и кухню, все четверо оказались на внутренней стороне храма перед новым двухкомнатным домиком, в небольшом дворике которого росло несколько деревьев. Войдя в дом, даос еще раз церемонно приветствовал гостей.

      – Теперь можно и познакомиться, – улыбнулся он. – Позвольте узнать вашу почтенную фамилию.

      – Моя фамилия Цзо, – отвечала старуха. – Раньше моего сына звали в деревне Цзо Чу; когда же он охромел, дали ему прозвище Цзо Хромой. Дочку зовут Мэйэр.

      – А моя фамилия – Цзя, даосское прозвище – Чистый Ветер, или Цинфын, – представился даос. – Видно, наша сегодняшняя встреча – дело рук судьбы.

      – Нельзя ли пригласить сюда вашего наставника? – осведомилась старуха. – Мне хотелось бы ему поклониться.

      – Наставник болен; вот уже несколько лет, как он не выходит к гостям, – отвечал даос. – Вы, верно, заметили дверь в углу на западной стороне зала? Там его келья. А в храме сейчас распоряжаюсь я один.

      – Сколько в храме ваших собратьев? – поинтересовалась старуха.

      – Помимо меня есть еще юный послушник; у него недавно умер отец, так он ушел на похороны и пока не вернулся. Затем даос Косой, тот, который принес вино; этот в храме недавно. Да еще на кухне колдует старый «повелитель ароматов», а больше никого. Вы, наверное, проголодались в дороге – я сейчас что-нибудь вам приготовлю.

      – Не стоит беспокоиться, – запротестовала старуха, – у нас кое-что припасено.

      – Свои припасы оставьте, пригодятся в дороге.

      Даос отправился на кухню, собрал кое-что из съестного и велел Косому подавать на стол, а сам по дороге забежал в келью и захватил несколько тарелок с сушеными фруктами.

      – Зачем вы себя утруждаете! – рассыпалась старуха в благодарностях. – Такое обилие яств!..

      – Где там обилие! Вы уж, право, простите меня за столь жалкое угощение! – извинялся даос.

      Между тем Косой принес чайник с вином и поставил на стол четыре чашечки. Даос налил вина и обратился к старухе:

      – Прошу вас, почтенная, занять место в середине; старший брат пусть сядет слева, а барышня – справа. Выпейте по чашечке, чтобы согреться.

      – Прошу и вас сесть, – сказала старуха. – Мы столько хлопот вам доставили.

      – Боюсь, барышню стеснит мое присутствие, и потому не смею к вам присоединиться.

      – Какие пустяки, садитесь! – повторила старуха.

      – Уж если я удостоился вашего разрешения, то позвольте мне вам прислуживать.

      Он взял табурет и сел рядом с хромым лисом, но чуть пониже. Смущенная Мэйэр все еще продолжала прятаться за спину матери.

      – Садись и ты, дочка, – сказала старуха. – Нехорошо обижать хозяина, который так добр к нам.

      Мэйэр села, и даос,