Развеянные чары. Ло Гуаньчжун

не мешало бы в такой холод и винца выпить!» – мелькнуло в голове хромого лиса.

      Ленивый и медлительный в обычное время, хромой Цзо сейчас проявил завидную прыть: стремглав выскочив из-за павильона, он подхватил кувшин и, захлебываясь, стал шумно лакать вино. Услышав шум, Косой обернулся и завопил:

      – Ах ты, рвань этакая! И откуда тебя только принесло? Хлещешь чужое вино, за которым я тащился в такую даль!..

      Хромой поставил кувшин и хотел уже было улизнуть, но даос в один прыжок нагнал его и так двинул кулаком в лицо, что тот перекувыркнулся. Кое-как встав на ноги, хромой бросился в павильон; Косой не отставал. Догнав лиса уже в павильоне, Косой поднял кулак и только сейчас увидел старуху с молодой девушкой. Старуха торопливо поднялась ему навстречу, почтительно приветствовала его и промолвила:

      – Мы с сыном и дочерью направляемся в столицу навестить родных, но в пути нас застал снег, и мы решили укрыться здесь на время. Люди мы деревенские, невежественные, уж вы простите нас.

      Косой хотел было напуститься на старуху, как вдруг заметил прячущуюся за ее спину красавицу-девушку, и так был поражен, что тут же позабыл о своем гневе.

      – Я вижу, твоему сыну совсем неведомы правила приличия, – уже спокойно сказал он. – Но раз вы люди темные, то прощаю вас. Вот только как мне оправдаться перед наставником за вино, которое вылакал твой сын? Уж ты, почтенная, сама потрудись объяснить, что я тут ни при чем.

      С этими словами Косой подобрал зонт и кувшин и, хихикая, направился в восточный флигель главного зала.

      Не успел он уйти, как старуха набросилась на сына:

      – Небо уже наказало тебя за жадность, но тебе, видно, мало этого, ждешь, чтобы и вторую ногу перебили!

      – Братца беды не страшат, ему лишь бы выпить, – съязвила и Мэйэр.

      – Пусть мне досталось, зато хлебнул вдосталь, и теперь мне теплее, чем вам, – храбрился хромой.

      Пока они так пререкались, на галерее послышались шаги, и из внутренних покоев храма появился еще сравнительно молодой даос.

      Дело в том, что прежде настоятелем здешнего храма был даос по имени Чэнь Кунщань, но к этому времени он состарился, стал страдать одышкой и редко покидал свою келью. Обязанности настоятеля исполнял сейчас молодой ученик по фамилии Цзя, носивший даосское прозвище Цинфын – Чистый Ветер. Хоть он и считал себя священнослужителем, однако никак не мог избавиться от старого порока – пристрастия к вину. Правда, он был также неравнодушен и к женщинам и страдал оттого, что в здешних глухих местах редко встречаются хорошенькие. Поэтому, узнав от Косого, что в колодезном павильоне сейчас находится красивая деревенская девушка, он позабыл про вино и прямо по снегу поспешил в павильон.

      – Позвольте узнать, откуда вы? – спросил он, представ перед нежданными гостями.

      – Мы живем у подножия Гусиных ворот, – стала объяснять старуха. – Направлялись к западному пику Хуашань, дабы воскурить благовония, но в пути нас застал снег, вот и пришлось вас побеспокоить. Мой сын невежественный,