Леди полуночи. Тесса Дэр

для меня будет как милость Божья услышать от кого-то правду. Просто будьте честным.

      Не давая себе отчета в собственных действиях, она схватила его руку, поднесла к своему лицу и приложила пальцами к родимому пятну. Он попытался высвободиться, но она не отпустила. Если ей приходится жить с этой отметиной, пусть поймет, как это.

      Кейт подошла еще ближе и прижалась виском с родимым пятном к его ладони, отчего-то очень холодной.

      – Причина ведь в этом. Я права? Именно поэтому я никому не интересна: ни вам, ни другим мужчинам.

      – Мисс Тейлор, я… – Он стиснул зубы. – Нет, не в этом.

      – Тогда в чем?

      Никакого ответа.

      Лицо у нее пылало, ей хотелось что есть силы колотить кулаками в его грудь, пока не откроет правду.

      – Тогда в чем? Ради всего святого, скажите: что во мне настолько непереносимого и отвратительного, что вы не можете оставаться со мной в одной комнате?

      Он тихо выругался.

      – Не вынуждайте меня. Вам не понравится мой ответ.

      – И тем не менее вы скажете – сейчас же.

      Не в силах больше терпеть эту муку, Торн запустил руку ей в волосы, отчего она тихо ахнула. Сильные пальцы легли ей на затылок, глаза лихорадочно ощупывали ее лицо. Каждый нерв в ее теле напрягся в ожидании. Заходящее солнце в последний раз вспыхнуло оранжевым светом, ослепив их.

      – Вот мой ответ.

      Он притянул ее к себе и поцеловал.

      И целовал он так же, как делал все остальное: сосредоточенно, со скрытой мощью, требовательно.

      Не ожидавшая такого напора, Кейт толкнула его в грудь.

      – Отпустите меня!

      – Непременно… чуть позже.

      Она оказалась в плену его объятий: выхода не было, – и тем не менее страшно ей не стало. Нет, все-таки немножко стало – от того, как быстро сократилась дистанция между ними. А еще ее испугал голодный блеск в его глазах, жар, который опалял их тела, ощущение тяжести в руках и ногах, в животе и в груди, бешеное биение пульса.

      Воздух вокруг них словно сгустился. На мгновение ослабив объятия, чтобы дать ей глотнуть воздуха, Торн поцеловал ее снова. В этот раз ее инстинкты повели себя по-другому: Кейт потянулась к нему.

      Когда его твердые, но удивительно нежные губы коснулись ее, она вдруг ослабела. Он притянул ее к себе, обняв за талию. Кейт даже не попыталась оказать сопротивление. Голос разума стал почти неслышен, ресницы затрепетали, словно признавая ее полное поражение. Не прерывая поцелуя, она тихо застонала. Стыд! Все равно что признаться в том, что изнывает от желания.

      Какие теплые у него губы! При всей его холодности и твердокаменной внешности губы у него оказались мягкими, а на вкус напоминали свежевыпеченный хлеб с легкой горчинкой, какая остается после эля. Перед ее глазами даже возникла картина – вот он сидит в полусумраке таверны и пьет эль. В одиночестве. И так остро она вдруг почувствовала это его одиночество, что захотелось обнять его, прижаться к груди.

      Губы ее слегка приоткрылись, и Торн чуть втянул сначала верхнюю, а потом – нижнюю, словно тоже наслаждаясь их