Тайна леди. Джо Беверли

ее запах – земной, не парфюмерный, но опьяняющий.

      Когда-нибудь он прикажет сделать для нее духи. Парфюмированную воду для ее шелкового белья, парфюмированный лосьон для ее кожи, парфюмированное масло для ее ванны. В которой они будут купаться вместе.

      Он хотел, чтобы ее груди были в его ладонях, ее сосок – во рту. Он хотел входить в нее с каждым толчком кареты.

      Maledizione, как она так к месту говорила.

      – Это кончилось? – прошептала Петра, как будто бог грозы мог ее услышать.

      Робин осознал, что молнии и гром определенно продвинулись дальше, хотя дождь все еще лил как из ведра, а карета раскачивалась. Одна гроза шла на убыль, но другая все еще бушевала, а монашка выглядела такой созревшей для любви.

      «Кончилось? Моя святая драгоценность, все еще только начинается».

      Карета вдруг остановилась.

      Петра в ужасе округлила глаза.

      – Что опять случилось? – Тут она поняла, в какой позе находится, и отпрянула от него как раз в тот момент, когда он отпустил ее.

      Она бросилась в противоположный конец кареты и забилась в угол. Ее «Нет!» прозвучало одновременно с его «Все в порядке?».

      Они смотрели друг на друга, тяжело дыша.

      Робин отвернулся, радуясь необходимости опустить окно и узнать, что случилось. Глубоко в трясине, подумал он, при этом имея в виду не дорогу.

      – Мы застряли? – крикнул он.

      – Пока нет, сэр, – ответил Пауик, – но скоро застрянем. Впереди что-то виднеется. Как будто свет пробивается сквозь ставни.

      – Слава богу. Вели форейтору ехать осторожно, а сам поезжай вперед договориться об убежище.

      Когда карета двинулась вперед, Робин посмотрел вниз, игнорируя дождь, льющийся ему на голову.

      – Ну как там? – спросила сестра Иммакулата.

      Он всунул голову назад, поднял стекло и повернулся к ней, вытаскивая платок, чтобы вытереть волосы. Она предложила ему свой – такой же простой и белый, как его, только меньше.

      Он поблагодарил ее и взял его.

      – Там грязь шесть дюймов глубиной, а конца дождю не видно, льет как из ведра. Благодарите Бога, сестра, что в этом месте нам предложат кров.

      Петра схватила четки.

      – Конечно, но сколько мы здесь простоим?

      – До тех пор пока дорога снова не станет твердой. Спешить незачем.

      Ее бледное лицо было напряжено. Действительно ли визжащая Содуэрт была такой уж большой проблемой? Он вдруг подумал, не воровка ли она. Он поверил ей на слово, что сундук принадлежит ей. Это был весьма подходящий для монашки предмет багажа, но, возможно, он не принадлежал ей.

      Слабое поскуливание заставило Робина вздрогнуть. Он совсем забыл о Кокетке. Робин открыл корзину и поморщился.

      – Она от страха запачкала ваш платок. Это святотатство?

      – Нет.

      Он извлек все еще дрожавшую собачку, а платок оставил в корзине.

      – Что это?

      – Напоминание о платке, которым святая Вероника вытерла лицо Христа. Сестры святой Вероники заботятся о бедных и раненых на улицах.

      Успокаивая собачку, Робин обдумывал