Погребенные. Оушен Паркер

Решив повременить с этим, я стянула с кого-то одеяло и укуталась в него так, что к лицу перестал поступать не только свет, но и воздух. Не имея сил на поддержание жизни в организме, отключилась ещё на несколько часов, но предварительно поклялась себе больше никогда так много не пить и добавила похмелье в список самых жестоких египетских казней.

      Всё тело болело, словно вчера вечером меня пережевали, а затем выплюнули. Назойливый луч солнца скользил по лицу, заставляя жмуриться, и на последнем издыхании я предприняла попытку перекатиться на живот, прячась от яркого света.

      Рвотные позывы мятежно закручивались внизу живота, требуя немедленного высвобождения. Скрипя как ржавые пружины в старом матрасе, я смогла сесть.

      Несколько минут потребовались для того, чтобы понять: мелодичная трель по всей комнате – не плод моей больной фантазии, а результат распахнутых настежь окон, из которых сочится не только солнечный свет, но и доносится щебетание птиц.

      Я зябко поежилась, пальцами левой руки потирая висок.

      – Дориан?

      Соседняя половина кровати пустовала. Тёплая смятая простынь свидетельствовала не только о том, что он ушёл совсем недавно, но ещё и о том, что у нас… о, господи, мы переспали? Завершение вчерашнего вечера валялось на задворках сознания с огромной красной вывеской «даже не пытайся, всё равно не вспомнишь».

      Что-то шевельнулось в ногах. Слишком заспанная и разбитая, чтобы обратить внимание, я потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном и скинула белую простыню вместо одеяла на пол. Что-то мягкое и живое в ногах протяжно завыло, а потом острыми когтями цапнуло меня за пятку, которой в приступе неожиданности я приложила по голове… кота. Чёрная мочалка недовольно зашипела. Растерявшись, я уронила телефон на пол.

      – А ну брысь!

      Зелёные глаза смотрели с угрозой, не реагируя на слабые попытки спихнуть его подушкой. Слегка попыхтев от досады, я смирилась с тем, что в этой битве мне не выиграть, и вернулась к телефону.

      Не знаю, как так вышло, но где-то между тем, когда в коридоре раздался крик, и тем, как удалось поднять мобильный, я свалилась на пол. Плашмя. Не сгруппировавшись.

      – Твою мать, Дориан! – на английском закричал мужчина примерно в шаговой от меня доступности. – Какого чёрта ты здесь устроил?

      От тона незнакомого голоса в голове мелькнуло до абсурдного глупое желание закатиться под кровать и оставить Дориана самого разбираться с… кем бы причина боли в моих барабанных перепонках ни оказалась.

      Я уже была одной ногой в пыльном укрытии, когда крупная тень накрыла меня, а полный злости голос зазвенел от удивления.

      – А ты, мать твою, кто такая?

      Наверное, мне стоило представиться. Во всяком случае это предполагал этикет, но я просто уставилась перед собой, как листок на ветру задрожав от беспричинного страха.

      – Здравствуйте, – прижимая к груди простынь, пропищала я.

      Я не сразу его узнала, а когда поняла, не удивилась, почему его голос осел липким страхом на коже. Хмурый