Погребенные. Оушен Паркер

до последнего, пока чья-то рука не вцепилась в мой загривок.

      – Ришар!

      – Ну мам!

      – Что мам?! – зашипела она. – Господи, на что ты похожа?

      Я развернулась к ней, размазывая сигарету ботинком по земле. На разукрашенном всей косметикой, что нашлась в доме, лице отобразилось искреннее изумление. Полагаю, дело было в моей причёске и чужой куртке, накинутой на голое тело.

      – Аника, где… господи! – Мама зажала рот руками, сдерживая ругательства. – Ты что, ночевала на улице? Подралась с бомжами?

      – Никто не ночевал на улице. – Я обиженно цокнула языком, запахивая куртку и обхватывая себя руками. – Я осталась у друга. Выпили немного…

      – Немного? – вскрикнула она, хватая меня за подбородок. Люди улыбались, наблюдая за тем, как взрослую двадцатипятилетнюю девушку отчитывает низкорослая, худосочная карлица. – Пойдём внутрь, пока тебя не весь Париж успел увидеть, – прошептала мама, воровато озираясь и проталкивая меня в больницу.

      Доктор Робинс ждал у стойки администрации, о чём-то беседуя с медсестрой. Увидев нас, он закашлялся и нервно поправил очки на переносице. К счастью, он был куда более тактичным, чем моя мать.

      – Аника, – он долго подбирал слова, пока мама копошилась в сумке в поисках средства, способного спасти моё лицо, – рад тебя видеть. Александр спрашивал о тебе.

      – Как он? – Усевшись на скамейку, я принялась натягивать бахилы. Мама тут же воспользовалась возможностью и стала вытирать меня влажной салфеткой, не очень прилично ругаясь себе под нос.

      – Небольшое сотрясение и два шва. – Робинс почесал висок. – Но жить будет. Сейчас у него в палате коллеги по работе, но думаю, они уже уходят. Мы можем его навестить, только мне нужно пять минут, чтобы подписать страховой полис.

      Я задумалась, о каких таких коллегах шла речь, сразу представив посеревшую от ужаса Модлен. Пока доктор Робинс возился с бумагами, мама успела причесать меня гребнем, повыдирав при этом половину волос. Несколько раз ткнула в глаз тушью, пытаясь придать усталому взгляду более свежий вид. К сожалению, с одеждой ситуация не поддавалась исправлению.

      Я волновалась о том, что скажу Алексу и нервно грызла ноготь. Наверное, поэтому не сразу оценила масштаб катастрофы. Когда мы зашли внутрь, у кровати Робинса обнаружилась высокая фигура в чёрном. Стоило ей обернуться на звук открывающейся двери, и мой язык отнялся на добрые двадцать секунд. Чёрт меня подери…

      – Мистер Робинс, – учтиво кивнул Габриэль, сперва обратившись к доктору. Его чувственные губы дрогнули в усмешке, когда он поднял глаза и посмотрел на меня. – Мисс и миссис Ришар.

      Я громко сглотнула, и мама точно что-то заподозрила.

      – Мистер Эттвуд, моя дочь Аника, я рассказывала вам о ней, – пихнув меня в спину прямо в лапы Габриэля, приторно-сладким голосом пропела мама.

      – У вас знакомое лицо, Аника. Мы точно нигде не встречались? – проговорил он, не сводя глаз с моей груди и лифчика,