Погребенные. Оушен Паркер

на жующий рот сидевшего через три стола Патрика.

      – Прости, что?

      – Только не веди себя так в участке, иначе подумают, будто это ты приложила профессора.

      – Не вести себя как?

      – Подозрительно. Упал и упал. – Дориан пожал плечами, как бы заканчивая с этим разговором, но вскоре не удержался и с издёвкой уточнил: – Точно не ты?

      Я нахмурилась.

      – Не я.

      – А я уже подумал, что ты решила убить профессора, забрать Око и подороже толкнуть его на чёрном рынке.

      – Это ты сейчас озвучил свой план, да?

      – Всё может быть, Аника Ришар, – очень двусмысленно отозвался он.

      На трезвую голову разговор как-то не задался. Некоторое время мы просто ели и пили, лишь периодически поднимая взгляд. Нам нечего было делить, да и знакомы мы были всего ничего, но я почему-то ощущала странный дух соперничества.

      Наша первая встреча, как и впечатление друг о друге, не сложились, и это в очередной раз заставило меня усомниться в собственной интеллектуальной состоятельности.

      Зачем я вообще согласилась на ужин с этим странным типом?

      Размышляя об этом, я не заметила, как утилизировала три бокала вина и немного расслабилась. Суммарно за последние несколько часов я выпила столько алкоголя, что… наверное, стоило остановиться, но с каждым глотком на место плохих мыслей приходили хорошие.

      Спустя ещё какое-то время я окончательно успокоилась и сама начала разговор.

      – Так кто такой этот monsieur Эттвуд, и почему мы сидим за его столиком?

      Стоило признаться, что ел и пил Дориан с куда большей грацией и изяществом, чем это делала я. Он ответил лишь тогда, когда дожевал кусок мяса и промокнул уголки губ белой тканевой салфеткой.

      – Габриэль Эттвуд мой начальник.

      – Этот тот хмурый мужик, который вечно отводит Робинса на разговор?

      Дориан откинулся на спинку стула, заложив руки за голову.

      – Да, тот самый хмурый мужик. Ему понравится, как ты его назвала.

      Я вспомнила ощущение его взгляда на своём лице. После эпиляции и поездки на общественном транспорте это стало третьим из самых неприятных чувств в мире.

      – А девушка?

      – Вивиан, моя сестра.

      – Она тоже работает на monsieur Эттвуда?

      Официантка поставила на стол ещё одну бутылку вина и поспешно удалилась. Я посмотрела на знакомое название на этикетке, хорошо зная стоимость этого сорта. Тысяча девятьсот девяносто восьмой год стал одним из лучших в истории бордосских красных вин, а стоимость за одну бутылку с выдержкой более пятнадцати лет достигала просто неприличных сумм.

      – Да. Но мы не работаем на него, – поправил Дориан. – Мы работаем вместе с ним.

      – Вы собираете какую-то коллекцию? Алекс упоминал, что вы коллекционеры.

      – Мы коллекторы, – ухмыльнулся Дориан. – У Габриэля имеется начальство, на которое мы работаем вот уже много лет.

      – Много лет? На вид тебе не больше двадцати.

      Парень едва заметно повёл бровью.

      – Мне