Да будем мы прощены. Э. М. Хоумс

говорит она. – Не очень хорошо вижу.

      Я подхожу к краю кровати:

      – Я – Гарри. Пришел к вашей соседке. Я ее сын.

      – Откуда вы знаете?

      – Когда я рос, она жила в том же доме. Как вас зовут?

      – Не знаю. Да что толку в имени?

      – Вы не знаете, где ваша соседка? Моя мать?

      – У них там что-то вроде вечеринки с мороженым, сами себе его готовят, кому как нравится. Дальше по коридору, в столовой. А диабетиков не пускают. На нас надевают эти вульгарные браслеты. – Она поднимает руку, показывая желтый браслет с надписью заглавными буквами «ДИАБЕТ». На другой руке браслет с надписью «Не реанимировать». – Оттого у меня и глаза паршивые. Их сахаром забило.

      Во время ее монолога в дверь вкатывается моя мать, держа двумя руками огромную порцию мороженого.

      – Я услышала, что у меня гости, – говорит она.

      У нее тоже браслеты на руках. На одной синий «Деменция», на другой тот же оранжевый «Не реанимировать».

      – Я разговаривал с твоей соседкой.

      – Слепая, как крот, – говорит мать.

      – Но не глухая, – отзывается соседка.

      – Как хорошо, что вы пришли, – говорит мама Нейту и Эшли. – Как дети?

      – Бабушка принимает вас за Джорджа и Джейн.

      – Она знает про маму? – спрашивает Эшли.

      – Не говори о человеке в третьем лице в его присутствии. Это невежливо, – заявляет женщина на соседней койке.

      – Рад тебя видеть, – говорит Нейт, обнимая бабушку.

      – Все работаешь? – спрашивает мама у Нейта. – Накачиваешь эфир чепухой? А дети в школе? Тот, у кого проблемы, ему лучше?

      – Дети восхитительны, – отвечает Нейт. – Каждый в своем роде талантлив.

      – Откуда бы? – спрашивает соседка. – Они приемные, что ли?

      – Ладно, мам, – говорю я. – Мы сейчас ненадолго, скоро приедем опять. Тебе что-нибудь нужно?

      – Например?

      – Ну, не знаю. Тебе виднее.

      – В следующий раз, когда приедете, можете кое-что мне привезти, – говорит соседка. – Что-нибудь вкусненькое без сахара. Если я диабетик, это еще не значит, что я наказана. Посмотрите на меня: я не толстая. Я не переедаю. А вот она мороженое ест.

      – Со взбитыми сливками, а не с помадкой, и с вишенкой сверху, – говорит мама и кашляет. – Черенок съела, забыла выплюнуть.

      – На здоровье, – говорит соседка. – А я могла черенок вишни завязать языком в узел.

      – Теперь уже не можешь, – отвечает мать.

      – Еще как могу, – спорит соседка. – Девочка, дай мне его, и я вам всем покажу.

      – Дать? – спрашивает меня Эшли.

      – Не вижу причин отказывать, – говорю я.

      Эшли идет в столовую и возвращается с мараскиновой вишенкой. Отдает ее маминой соседке, и алый сок капает кровью на белое покрывало. Старуха сует вишенку в рот, и видно, как она там ходит по кругу за шевелящимися щеками.

      – С протезами труднее, – говорит она, делая секундный перерыв, – но у меня постепенно получается.

      И – вуаля! – выплевывает вишенку в ладонь. Черенок завязан в узел.

      – Как вы это делаете? – интересуется Эшли.

      – Практика, –